— Ступай к Тимофею Никифоровичу.
— К нему я, — тятенька, не пойду… У него парень большой… Как бы разговору какого не получилось… Я лучше к Инотарьевым… они меня рядят.
— Не ходи к Инотарьеву. День — в поле, не поужинаешь, пойдешь в ночь искать коров, — у них по летам коровы на ночь домой не ходят. Я из-за тебя спать не стану, жалеть буду… Не уживешься ты, дочка, и у Дашковых. Хозяйство огромадное, сам он горячий, много чужих людей, скотины, посев большой.
— Работы я, тятенька, не боюсь, только бы хлебом кормили.
В конце концов Федосья Ивановна решилась пойти к Инотарьеву. Пелагея потом хвалилась: «Не бывало у меня таких услужливых жней». Феня не отказывалась ни от какой работы. За это и полюбили ее Инотарьевы.
— Ну, Фенька, ты нонче зимой уйдешь замуж, — говорила Пелагея.
— Какая я, тетушка Поля, невеста? У меня и одежи-то нет. На будущее лето опять к вам приду, куда я денусь с одной шубой!
Прошел покров. Феня только до этого праздника и рядилась. Инотарьева ее хорошо провожала, испекла ей пирог с изюмом. Прощаясь, наказывала:
— Ходи к нам в гости.
Когда она вернулась домой и стала появляться на глаза соседям, Иван Федорович как-то сказал ей при встрече:
— Я тебе, Фенька, жениха нашел.
— Плохо ли бы было! — отшутилась Феня.
После рождества ее и в самом деле стали сватать в свою деревню. «У меня, — отговаривалась она, — и обувки-то нет». Да и на самом деле, летом она ходила босиком, зимой в лаптях, а в грязь — сидела дома.
И вот как-то тетка Евдокия присылает Фене поклон: «Ежели задумала, приходи гости, жених нашелся». — «Не пойду, — ответила ей Феня, — люди будут смеяться». Такой привет и отослала, не зная еще, кого имела в виду тетка.
Собрались как-то девушки на беседу, потанцевали и прохладиться вышли на крылечко. Смотрят, идут «чужие ребята» с гармонью. С ними Александр, за которого тетка было сватала Феню. Только парни вошли в избу, к Фене подсел ее сосед Михайло.
— Мне прясть надо, — отогнала она его.
— Понимаю: чужие ребята пришли.
— Не знаю, к кому они пришли, а ты уйди!
Михайло нехотя встал, а на его место на лавку сел Александр.
Утром зашла шабрёнка и говорит отцу:
— Замуж, слышь, хотите отдать Фененку-то… Ах, как бы я не велела! Што вы сунете эту молоденьку за пьяницу Сашку? Ты-то, Иван, бывал сам пьяным, знашь, поди, каково у вас рыло-то от водки! Я бы того прокляла, кто вам Сашку хвалит!
Шабренка все это выболтала утром, а вечером пришла тетка Евдокия, спрашивает:
— Раздумала?
