- Идите, идите, господин Хеккерт, я вас догоню.
К удивлению Грачика, кассир не высказал неудовольствия, наоборот даже как будто обрадовался и поспешно ушел.
- Можно подумать, что старик боится ходить один, - сказал Грачик пастору.
- Так оно и есть, - подтвердил тот. - А получив от вашего друга столько денег, - пастор выразительно глянул на Кручинина, - он будет трястись, как осиновый лист.
Грачик не заметил смущения на лице друга.
- Согласитесь, старик заслужил эту тысячу крон, - спокойно сказал Кручинин. - Это лишь малая доля того, что он должен получить в награду за открытие клада.
- Не понимаю - о каком кладе вы говорите?! - воскликнул пастор.
- О ценностях ломбарда, спрятанных гитлеровцами.
- А при чем тут кассир?
- Теперь я знаю, где они спрятаны. И, должен вам признаться, не понимаю, как вы, при вашей проницательности и влиянии на кассира, давным-давно не узнали от него эту тайну.
- В моем положении, знаете ли, было бы не совсем удобно соваться в такого рода дела, - степенно заявил пастор. - Я здесь совершенно посторонний и случайный человек.
- Завтра я вам покажу это место в горах, там, в сторонке от Северной дороги, - с любезнейшей улыбкой проговорил Кручинин.
- Меня это мало интересует! - гораздо менее любезно ответил пастор и, вдруг спохватившись, заторопился: - Однако мне пора, а то кассир подумает, что я его покинул на волю злодеев, которые, по его мнению, только и знают, что охотятся за его особой. Спокойной ночи!
Весело насвистывая, Кручинин направился к себе в комнату, сопровождаемый Грачиком. Не успели они затворить за собой дверь комнаты, как на улице один за другим раздались два выстрела. Через минуту к ним в комнату уже стучался хозяин.
- Кассир... пастор... оба убиты... - бормотал он побелевшими от ужаса непослушными губами. - Эда!.. Где ты, Эда?!
Во имя отца и сына
Не успел Грачик опомниться, как Кручинин был уже на улице.
Несколько человек возились около лежащего на земле кассира. Пастор приказал положить Хеккерта на разостланное пальто и внести в комнату. Сам пастор остался почти невредим: в его куртке была лишь сквозная дыра от пули, слегка задевшей ему бок.
Не обращая внимания на собственное ранение, с ловкостью, достойной медика-профессионала, пастор принялся за оказание помощи Хеккерту. У того оказалось пулевое ранение в верхнюю часть левого легкого. Остановив кровь и наложив повязку, пастор наскоро рассказал, как все произошло. Нагнав медленно бредущего кассира, пастор взял его под руку. Едва они успели сделать несколько шагов, как им в лицо сверкнула вспышка выстрела, и пастор почувствовал, что кассир повис на его руке. Тотчас раздался второй выстрел. Пастору показалось, что пуля обожгла ему левый бок. Выстрелы были произведены с такой близкой дистанции, что буквально ослепили и оглушили пастора. Он не мог разглядеть стрелявшего.
