Ее вновь наполняла та же бессильная ярость, которая не давала ей покоя чуть ли не все детские годы. Опять нашлось нечто столь важное, что ради заботы о проклятых мужчинах было отодвинуто в сторону множество женщин. «Стоит ли ради этого умирать?» — говорили ей Тедди и отец, подразумевая, что ни в коем случае не стоит. И вот теперь нашлось нечто неопределенное, связанное главным образом с соглашениями, альянсами и чужими битвами, и оказалось, что ради него умирать безусловно стоит. Не то чтобы она решительно возражала против этой ценности. И ни в коем случае не считала, что можно нарушать обещания и пренебрегать долгом перед нацией. Просто… довольно обидно было сознавать, что в представлении британцев права британских женщин стоят настолько ниже прав бельгийцев.
Поначалу с Тедди она виделась очень редко. Ивлин не знала почему: то ли ему до сих пор отказывали от дома, то ли она была слишком больна, чтобы принимать гостей. Долгое время ей так нездоровилось, что она вообще не замечала, кто с ней рядом. Но, когда все наконец начало налаживаться и у нее прояснилось в голове, она спросила о Тедди.
— Где он? — Ужасная мысль поразила ее. — Неужели ушел в армию?
Но не мог же он уйти, не повидавшись с ней или хотя бы не написав! Или мог?
— Нет-нет, конечно же, нет, — поспешила заверить ее мать.
— Или ты все еще сердита на него?
— Нет, — удивленно откликнулась мать. — Господи, да нет же! — И, заметив вопрос на лице Ивлин, продолжила: — Как же я могу сердиться на него? Да еще теперь, когда…
Она имела в виду вовсе не войну.
— Можно мне с ним увидеться? — спросила Ивлин. — Мне правда очень хочется.
— Ладно, — слегка обеспокоенно отозвалась мать: в то время Ивлин еще не разрешали даже сидеть в постели и все очень боялись расстроить ее. И Тедди привели к ней наверх.
— Привет, дружочек, — сказал Тедди. В его глазах мелькала настороженность, которой Ивлин раньше не замечала.
— Привет, — ответила она и протянула руку.
— Господи! — дрогнувшим голосом продолжал Тедди. — Не вздумай больше так меня пугать. Я думал, что постарею на десять лет за ту неделю, которую ты провела в тюрьме. А потом ты вышла и снова задала нам жару!
— Извини, — сказала Ивлин, и он взял ее за руку и пожал ее.
— Ничего. После тщательных размышлений я решил все же простить тебя.
У нее вырвался смешок, похожий на икоту. Стало быть…
— Тедди, — сказала Ивлин. — Тедди, ты ведь был на акции.
— Ну а как же иначе, — удивленно откликнулся он.
