Бал безумцев | страница 79



Луиза опускает глаза, как ребенок, которого шантажом заставляют уступить. Сейчас в дортуаре тихо, слышно только, как дождь барабанит по оконным стеклам. Здесь холодно и сыро.

– Ну так что? Не станешь его сердить?

– Нет.

– Вот и славно. Иди за мной.

В «предбаннике» лектория их ждет уже знакомая группа врачей и интернов. Медсестра открывает дверь, держа пациентку за руку, и к ним сразу подходит Бабинский:

– Спасибо, Адель. Мадам Глез так и не появилась?

– Сегодня ее еще никто не видел.

– Что ж, начнем без нее.

Бабинский окидывает взглядом Луизу – ее пухлые руки дрожат, растрепанные черные волосы падают на бледное, встревоженное лицо.

– Адель, приведите ее в божеский вид – застегните платье, причешите хоть немного, а то все решат, что она слабоумная.

Медсестра сердито вздыхает и, развернув Луизу за плечи к себе лицом, застегивает пуговицы на платье под взглядами молчаливых мужчин. Затем неловкими пальцами пытается убрать со лба и пригладить волосы, царапая ногтями кожу. Луиза кусает губы, сдерживая всхлипы. Она все ждет, что вот-вот появится Женевьева, прислушивается к звукам в коридоре, неотрывно смотрит на дверную ручку в надежде, что та повернется. Без сестры-распорядительницы она теряет уверенность. Эта женщина не сумела заслужить любовь пациенток, но только от нее зависит их более или менее сносное существование. Она следит за режимом, предотвращает возникновение неурядиц, ее присутствие на гипнотических сеансах успокаивающе действует на Луизу само по себе – оно означает внимание, заботу и вызывает доверие у девушки, стоящей перед зрителями. Женевьева – хранительница и защитница, важный элемент, без которого шаткая конструкция из представлений о происходящем рухнет в голове Луизы. Женевьева – женщина, которая понимает других женщин. И теперь, когда до девушки окончательно доходит, что Женевьева не придет, она позволяет отвести себя в зал с апатией человека, потерявшего последнюю надежду.

Луиза выходит на сцену, и публика, состоящая исключительно из мужчин, дружно затихает. Доски помоста поскрипывают под ногами девушки в полной тишине. Обычно Луиза появляется в этом зале в приподнятом настроении, но сейчас никто не обращает внимания на ее понурый вид – пока она выходит на середину сцены, все четыре сотни зрителей жадно разглядывают ее, ожидая увидеть тик, судорогу, нервный жест, который докажет, что она действительно больна. Луиза не сопротивляется врачу. Ей уже не важно, кто к ней прикасается, чей голос звучит над ухом, кто погружает ее в состояние гипноза и кто подхватывает, когда она начинает падать назад. Девушка покоряется чужой воле, зная, что сеанс продлится всего пятнадцать минут, по истечении которых ее приведут в чувство. Тогда все закончится, Шарко будет доволен, а ей разрешат вернуться в дортуар, уснуть и забыть о неудачном эпизоде. Да, сон – это счастье, он дает возможность не думать.