Саша дошел до той телефонной будки, из которой звонила Катя.
Будка была свободна.
Он с какой-то решимостью, словно боясь пропустить что-то или раздумать, поставил бутылки молока на тротуар, свободной рукой нашел мелочь и быстро набрал номер.
- Петр, - позвал он, и когда тот откликнулся, выдохнул, уже спокойней: - Это я...
- Привет, Саша. - Петр был обрадован и этим голосом, и звонком.
Он лежал на диване, одетый.
Сквозь шторы светило утро, но в комнате был полумрак, горела настольная лампа. По-видимому, она горела всю ночь.
Пепельница. Бутылка воды на полу у дивана.
- Хорошо бы встретиться, - услышал он голос Саши.
- Хорошо бы! Конечно, хорошо! - согласился Петр и сразу предложил: Давай сегодня.
- Давай! - ответил ему Саша. - До вечера.
Петр опустил трубку, откинулся снова на подушку.
Лежа, он стал разглядывать комнату, имевшую вид еще необжитой, в которую недавно въехали после долгого отсутствия.
Множество коробок, чемоданы, ящики в заграничных наклейках, сдвинутая мебель, люстра, прислоненная к стене, и другая, под потолком, обернутая марлей. Ковер рулоном. Какие-то свертки в шпагате. Пыль на всем.
Потом вдруг зазвонил будильник. Петр с недоумением посмотрел на него, вспоминая, зачем, по какой причине, для чего он заведен, и стрелки показывают ровно девять.
А будильник все звонил и в конце концов заставил Петра все вспомнить.
С этого мгновенья все его действия приобрели стремительность.
Отдернул штору, быстро переменил рубашку, посмотрел на себя в зеркало в ванной - не брит - Бог с ним.
На ходу, на лестнице натягивал пиджак.
И в городе, на улице, его не покидал уже этот утренний ритм.
Шел скорым шагом в плотной московской толпе, пересекал улицы, ловил такси, нервничал в очередном автомобильном заторе, когда самые нетерпеливые водители начинают нажимать на гудки и им, в знак солидарности, вторит весь ряд борт в борт стоящих под раскаленным солнцем машин, троллейбусов, пока все скопом не двинутся вперед, стараясь не смять, не задеть каким-то чудом проникших сюда велосипедистов, их хрупкие аппараты с радужно сверкающими спицами колес...
Машина остановилась у речного вокзала.
"Ракета" покачивалась на воде.
Петр сразу же увидел Надю. Она в числе других пассажиров ждала отправления "Ракеты".
Беспечная, легкая. Исчезла красная куртка, сапоги.
Вещи красноречивы. Это платье на ней само говорило: меня только что купили, я нравлюсь, меня приятно носить. Красивое платье, и очень ей шло.
