Стволы деревьев мелькали перед ним, и еще он видел спины охотников, обгонявших его, слышал возбужденные хриплые голоса.
И он в последний раз попытался снова войти в общий ритм, забыв обо всем, убедить себя, что и сегодня - все это прекрасно - как уже бывало не раз, как всегда - охота, зимнее утро в лесу, да, все было на самом деле прекрасно, и охота, и зимний лес, и товарищи, и фляжка, передаваемая друг другу, и лай собак, и снежная пыль на лице.
Все это так.
Все существовало.
Но он уже точно знал, что все это - отдельно от него, само по себе, и что теперь все его попытки причастить себя к этой гармонии уже бесполезны.
Он отставал, постепенно переходя на шаг, потом совсем остановился, тяжело привалившись к стволу.
Снял шапку.
Слипшиеся мокрые волосы. Пот застилал глаза.
С трудом переводя дыхание, он смотрел прямо перед собой - там, впереди, с гиком, свистом, вздымая за собой снежные буруны, как солдаты Суворова в Альпах, съезжали в глубину оврага охотники, вот они исчезли ненадолго, чтобы снова появиться на дне лощины, продолжить подъем уже к другому холму, следующему.
Петр сначала услышал собачий лай, опустил глаза. И замер от неожиданности.
Прямо перед ним стояла собака, рыжая, белые пятна на лбу и на боках.
С ходу перевернулась, исчезла в глубоком снегу. Выскочила рывком.
Она носилась у ног Петра, не сводя с него преданных, чего-то ожидающих глаз.
Ей явно не стоялось на месте. Она отбегала в сторону, как бы призывая Петра следовать за ней, возвращалась, терлась у валенок.
Петр опустил руку, потрепал собаку - она, довольная хотя бы таким проявлением внимания, лизнула Петра в ладонь, подпрыгнула, пытаясь - не всерьез, а так, играя, схватить его за край рукава.
Петр поднял руку - собака прыгнула еще выше, не достала, завалилась в снег, вскочила, отряхнулась. Петр улыбнулся.
Казалось, они теперь одни в лесу.
Собака бежала чуть впереди Петра, он шел за ней, она возвращалась, если забегала вперед, задирала вверх голову, как будто ждала каких-то приказаний к действию, но Петр ничего не приказывал, не играл особенно с ней - лишь изредка нагибался, трепал собаку за шею, держал в руках вытянутую, умную морду, что-то говорил ей - собака, естественно, ничего не поняла, кроме одного: этот человек только что устало стоял, прислонившись к дереву, и не обращал никакого внимания ни на нее, ни на что вокруг, а теперь он идет с ней рядом, ласково и сильно треплет ее рукой - собаке это нравилось, - рука у человека была - сразу видно - умелая, а говорил он громко, улыбаясь при этом чему-то, наверно, своему, но и собаке тоже перепало от его улыбки, ибо людей вокруг она не видела - было их в лесу двое, она и этот человек, обрадованный вдруг чем-то, веселый, напролом идущий сквозь кусты по глубокому снегу.
