- Зачем вы так... - Надя остановилась. - Зря вы за меня хватаетесь, как за соломинку... При чем тут я...
- За какую соломинку! - взорвался вдруг Петр. - Какая еще соломинка! Ты что, с ума сошла? Да я и вправду все могу! Так могут человек пять-шесть, не больше. Это не я говорю, это мне говорили, понимаешь? Соломинка! Я могу! Могу, но... это как сейф: пять цифр - и все открыто. И я знаю их, вернее, знал. Все. Порядок, какая за какой... Знал и забыл. А время-то тик-так! От могу - остается "мог бы", от умею - "умел", от хочу - "хотел бы". Стоишь, а вокруг, как эти елочки - одни "бы"...
Он ожесточенно поддал ногой смерзшийся ком снега, и тот не отлетел, а развалился жидкими брызгами.
- По-моему, вам самое время про козу вспомнить, - усмехнулась Надя.
- Какую еще козу! - Петр забыл уже.
- Вашу.
- Да иди ты со своей козой!
Девушка повернулась и пошла. Красная куртка, капюшон болтается.
- Погоди!
Девушка обернулась.
- Думаете, я обиделась? - спокойно спросила она, невесело улыбнулась. - Нет, понимаю.
- Что ты понимаешь?
Они разговаривали уже на расстоянии.
- Понимаю, что вам сейчас плохо, - просто сказала девушка и пошла.
- Да ничего ты не понимаешь! Мне отлично! Прекрасно! Превосходно, как никогда в жизни! - почти кричал Петр.
- И слава Богу, - обернувшись, сказала девушка.
И больше она уже не оборачивалась.
Шла по мосткам все так же легко, и ее ждали.
Чудесно начинался этот день, все началось, как и было задумано.
Мчалась по горной дороге открытая грузовая машина, заносило ее на поворотах, с ходу влетала она в тоннель - тьма, свет впереди, потом вдруг туман или облако закрывало все, и снова они вылетали в ослепительный солнечный день начала весны, хотя здесь, в горных лесах, еще лежали глубокие, нетронутые снега.
Их, сидящих в кузове на расстеленном брезенте, качало, валило на ходу.
Собаки сидели смирно, придерживаемые охотниками.
Петр был втиснут между Колькой и парнем в ярко-белом полушубке, и настроение дороги, предстоящей охоты, какого-то братства общего дела, азарт - все это невольно захватывало его, и чувствовал себя удивительно свободно и хорошо среди знакомых ему людей, и это чувство, уже не новое, каждый раз охватывало его, когда видел рядом эти лица, слышал знакомые разговоры, обрывки слов, смех.
День был хотя и весенний, совсем уже голубой, но мороз еще держался.
По дороге подобрали еще двух охотников.
Те, передав собак через борт, неуклюже перелезали сами, падали на брезент.
