— Затем, што это ты смирный да добрый, — ответствовал Василий, — и миром всё норовишь решить. А вспомни хоть вашего кулака…
— Прошку?
— Тебе видней, — отмахнулся Василий, — сам рассказывал, што стервь ентот норовит в рост по весне дать, когда зубы на полку, и выхода, ну никаково нет! Или по ево, и сдохни! За копеечку.
— Так вон оно как… — загрузился Афоня, — когда народ в нищете, то за копеечку… ах они суки!
Разговор выплеснулся сперва за пределы квартиры, а поутру его обсуждали уже всей Хитровкой. Нашлись, как водится, и видоки, чуть не щупавшие золотые царские грамоты. Вовсю обсуждали землю и волю, Африку и Дальний Восток, Сибирь и союз Михаила Архангела, и как водится на Хитровке — врали. С выгодой и без, с дальним прицелом и сами веря в свои же враки.
Молитвенница и богомолка Парашенька, считавшаяся за блаженную по всему купеческому Замоскворечью, по своему толковала, связывая его почему-то с Пономарёнком. Бог весть, сама ли она што-то слышала, или нашептали скорбной разумом бабе, но речи о праведном отроке легли на унавоженную почву, и эхом зазвучали по Москве байки, более похожие на Жития Святых…
… и не все они были враками.
Истинно говорю вам! Встал отрок на пути бесноватого, защищая младенца безвинного, и ахнули люди! Обратился костыль его мечом огненным, а за спиной два белых крыла сияющих! На един только миг чудо явилось, и признали его даже жиды, обратившись к Господу!
Се не отрок, а сам Михаил Архангел, спустившийся на землю с Небес, и живущий жизнью смертного. Ныне собирает он воинство праведное, и кто будет в войске том — спасётся! Грядёт Последняя Битва!
[i]Гласный — член собрания с решающим голосом в Российской империи. С 1785 года, гласными назывались члены городских дум, а со времени введения в действие земских учреждений — и члены земских собраний, уездных и губернских.
Самым противоестественным образом переступая по гладким булыжникам многосуставными лапами, паукообразное детище жестокой Ллос безглазо озиралось по сторонам, шевеля жвалами. Белёсые его, полупрозрачные крылья шёлково трепетали, и казалось, что вот сейчас оно прыгнет вперёд, хватая жертву…
… но хтоническое чудовище, вылезшее из неведомых глубин Подземного Мира, очевидным образом терялось на свету. Едва перебирая ногами, и ориентируясь, кажется, более на сотрясение почвы да на дуновение ветерка, порождение тёмных глубин, чуждое всему живому, ждало…
Уловив дуновение ветра, запах или сотрясение почвы, чудовищное паукообразное, раздувая крылья, ринулось вперёд…
