— Вот! — загорячился я, — О чём я и твержу! Аксиомы, господа! Иудеев принято почему-то воспринимать как некую единую общность, спаянную воедино кровью и религией.
— А разве не так? — подал-таки голос Франсуа, и тут же оглянулся на учителя, как на человека безусловно более умного и авторитетного.
— Нет, разумеется! Вы же не считаете германцев единым народом? В одной только Германии сотни княжеств со своими диалектами и обычаями, а есть ведь ещё Австрия, Дания, Швеция… Тоже ведь германские племена, с родственными народами, языками… и все, все без исключения — христиане!
— Это совсем… — начал было фермер и замолк, — хм…
— И это не мешает им воевать, — развёл я руками. Затем пришлось прочитать целую лекцию о национальных и религиозных различиях среди иудеев, вызвавшую большой интерес. Подтянулись и любопытствующие, так что аудитория оказалась достаточно обширной.
Попутчики мои были потрясены бушующими страстями и совершенно шекспировским накалом ненависти между отдельными группами иудеев. Пришли в итоге к выводу, что люди все разные, и если нельзя судить всех марсельцев по представителям портового отребья, то нельзя и судить иудеев по не лучшим, или просто неприятным представителям этого народа.
Если кто был не согласен и хотел поспорить, то аргументы свои он приводил в весьма дипломатичной форме. Однако нашлись и молчуны, скептически хмурившиеся и скрещивающие руки на груди. Такие бывают в любой, хоть сколько-нибудь большой компании, независимо от темы спора. И всё бы хорошо…
… но выложенную мной еду никто не стал есть, хотя фермеры деликатности ради… или придерживаясь чего-то иного, завернули в салфетки и спрятали в карманы всего по чуть-чуть.
Поступок этот меня ничуть не покоробил, но сердце кольнуло болезненным предчувствием большой беды.
Французский антисемитизм, помноженный на сложные франко-германские отношения — с одной стороны, и Африканская Иудея в составе Южно-Африканского Союза, но под покровительством Германии — с другой.
… насколько жизнеспособна химера союзничества в такой ситуации?
Я всё никак не мог заснуть, снова и снова проматывая в голове сложно завязанный клубок политических проблем. Кто, с кем… Не могу сказать, что ситуация сложилась вовсе уж печальная, но что покровительство кайзера Иудее на порядок усложнило ситуацию в Союзе и среди союзников, это факт.
Поворочавшись под стук колёс и храпение попутчиков, я постарался выкинуть из головы международную политику, но на смену ей пришла политика внутренняя, более для меня важная. А именно, готовность французов слушать…
