«— Чертовка!» — раздражённо подумал Бекингем, ощупывая плоскую флягу. Смерти он не боялся, как истинный аристократ, но погибнуть вот так вот глупо… Это в его планы не входит!
Вытащив газету, Его Светлость принялся изучать заметку, выученную, казалось бы, до последней запятой. С газетных страниц пялился на него мужлан Крюгер, с видом самым самодовольным и надменным, а репортёр пространно рассуждал о намерении президента ЮАС посетить скульптуру, созданную его соотечественником.
Фыркнув, Бекингем махнул рукой, но официант, ленивая скотина, появился не вдруг, а с изрядным запозданием. Смерив негодяя суровым взглядом, Его Светлость подумал было поколотить его, но решил, что побои от человека его положения могут быть приравнены к посвящению в рыцари, и смирил свой гнев.
Заказав лимонад, дабы утолить жажду, и крем-брюле, дабы подкрепить силы, Бекингем свернул газету, и вытащив блокнот, принялся править речь. Оставляя лишь тезисы и восхищаясь своим острым умом, здесь и сейчас он создавал Великое, которому суждено войти в Историю.
Он то писал лихорадочно, то зачёркивал и правил, шевеля губами и возводя очи горе, будто выискивая там Нечто, и что удивительно, находил! Закончив свои труды, герцог перечитал их, и удовлетворённо кивнул головой.
«— Золотом прикажу чеканить! — подумал он, — Чтобы в школах учили!»
Расплатившись, как и положено аристократу, гинеей (которую, к слову, оказалось не так-то просто достать), и отмахнувшись от сдачи, Его Светлость отправился в путь, старательно избегая столкновений. Походка его, с растопыренными локтями и несколько танцевальная притом, выглядела весьма престранной, но герцог не обращал внимания на пристальные взгляды, а то и насмешки горожан.
Мозг аристократа всюду видел Знаки и дивился людской слепоте! Как? Как можно не замечать столь явных Знаков?! Впрочем… плебеи всегда отличались слепотой как духовной, так и интеллектуальной.
Заметив на тележке мороженщика царапины, явственным образом складывающиеся в буквы «ТМ» и ещё несколько, напоминающие меч, Его Светлость приободрился, и поприветствовав представителя Ордена еле заметным кивком, встал у стены, приготовившись к ожиданию. Кивок был проигнорирован, но Бекингем не обиделся, понимая конспирацию и коря себя за излишнюю горячность.
«— Братья наготове! — ликовал он, с трудом сдерживая возбуждение, — Я не один!»
Ища повсюду знаки, он находил их, и с внутренним ликованием глядел на простаков, не способных Видеть! Сбившись в стадо, они глядели на вращающиеся медные лепестки, переговаривались и фотографировали, обсуждая саму концепцию кинетической скульптуры, и что, собственно, хотел сказать её автор в конкретном случае.
