— Сама-э-э-эль! — Вопль, полный ненависти и обиды. Похоже, упоминание демона разъярило ее куда больше, чем весь рассказ про дочь.
Из ее ладоней вырвались столбы огня, Настя едва успела отскочить в сторону, как Ноктурна направила на нее пламя.
От второго залпа Настя убежать не успела и только рефлекторно прикрыла голову руками, словно они могли защитить ее. Залп огня обдал ее жаром, но не спалил, и она опустила руки. Между ней и Ноктурной стоял граф Виттури, а за спиной его, казалось, висели два ночных неба в форме крыльев. В их глубокой синеве сверкали звезды и перемещались галактики. Это он заслонил ее собой от огня.
Ноктурна, удерживая пламя в ладонях, передернулась от ненависти.
— Ты снова мешаешь мне!
— В твоем положении вредно волноваться, Ноктурна. — Голос графа Виттури был спокоен.
Ноктурна оскалилась, взмахнула руками, и песчаные демоны разлетелись в черные клочья воронов. Они собрались в черную тучу над их головами и обрушились стальными клювами и когтями на Настю и графа. Настя вращала мечом, отпрыгивая то в одну сторону, то в другую, но птицы атаковали ее ноги, а едва она опустила меч, одна из них вонзила когти в кожу головы и клюнула ее в висок. Настя отбивалась, теряя бдительность и выдержку. Черная стая вилась над ее головой.
— Настя! Это птицы! Попробуй войти в их сознание!
Чего? Он издевается над ней, это не птицы, это монстры, порождение Ноктурны, страшное и неконтролируемое.
— Настя! — Он пытался пробиться к ней, но за черной тучей воронов, каркающих и хлопающих крыльями, она его не видела. Кровь то и дело заливала ей правый глаз.
— Не могу! — Она задыхалась.
— Ты должна!
Почему он не приходит ей на помощь? Мерзкие птицы!
— Оставьте меня в покое!!! — Но вороны и не думали останавливаться. Она согнулась, обхватила голову руками, и их когти начали рвать ее футболку и руки. Когти вонзались в кожу. Удары клювов были как удары кинжалом. От боли Настя едва соображала.
«Оставьте меня в покое!» — просила она. Она представила каждую птицу, летящую на нее. — «Вон! Вон! Прочь отсюда!» — мысленно кричала она, вздрагивая от новых и новых ран. — «Убирайтесь! Разлетайтесь!»
Наконец она представила не как распугивает их, а внутренним зрением вдруг увидела близко глаз ворона, а в нем отражение Старой Матери, окунулась в зрачок, увидела саму себя так, будто она и была вороном, увидела свои когтистые лапы и почувствовала алчное желание вонзить их поглубже под свою кожу. Вмешавшись в этот поток агрессии, Настя самой себе приказала улетать прочь и снова сжалась в ожидании новой боли. Но ее больше никто не трогал. Вороны разлетались в разные стороны с хриплым карканьем. Она вытерла кровь с лица и обернулась в поисках графа.
