Граф Виттури нес ее на руках обмякшую, без сознания, нес и думал, что никто никогда даже не пытался заглянуть так глубоко в его душу. Он чувствовал по тому, что она едва дышала, что мучения и боль разрывают ее дух. Он пытался забрать их у нее, вернуть боль себе, но не смог, она потеряла связь с реальностью.
Кто и зачем связал его с этой смертной в такой узел? Зачем она лезет так глубоко, туда, куда даже он боится порой заглядывать? И что ему делать с этой вязью, как обратить ее на пользу?
Он чувствовал, как пульс Насти замедляется, и вызвал на подмогу Лику.
Одного взгляда ангела на Настю стало достаточно. Она подошла к нему и тихо сказала:
— Ты потерял контроль.
Демон кивнул. Боль Насти отдавалась в нем глухим эхом. Нет смысла объяснять ангелу то, что она не поймет.
— Слишком тесной стала связь. Ты должен уйти.
— Слишком поздно. — Он вздохнул, ему вдруг стало не хватать воздуха.
Какой-то писк, настырный и занудный, вдруг проник в темноту. Настя открыла глаза. Потолок над ней был заведомо казенным. Она огляделась, увидела аппаратуру с мигающими огоньками, капельницу, а потом вдруг сразу Диего, Итсаску, Сержа, Лику и Цезаря. Почему-то их заботливые лица очень растрогали ее. В носу мешались пластиковые трубки, она подняла руку и увидела, что на ней куча датчиков, а кисть забинтована.
— Крошка, ты как? — Диего поймал ее руку в воздухе.
— Что… случилось? — Настя почувствовала слабость, и ей остро захотелось плакать.
Цезарь подошел с противоположной стороны, взял ее за другую руку.
— Ну и напугала же ты нас, дочка.
И вот от его легкого пожатия Настя разрыдалась. Цезарь помог ей подняться и прижал к себе, сев на кушетку. Настя рыдала навзрыд. Ей казалось, что мир закончился, что больше ничего не было, ради чего стоило жить, но тепло этих людей вдруг вернуло ощущение надежды. Вот только страшная боль все еще пульсировала в ней.
— Что же ты наделала, глупышка? — Цезарь отогнал всех жестом подальше. — Зачем пыталась разделить боль с демоном? Ты чуть не умерла!
— Цезарь, я не знаю, как это получилось. — Настя всхлипывала, не в состоянии успокоиться. Перебинтованные кисти рук тряслись. — Между нами связь. Такая сильная, что ни он, ни я не можем ее разорвать. И мне он нужен. Где он?
— Ему нельзя быть рядом с тобой. Это опасно.
Настя заплакала еще горше. Цезарь нажал на кнопку вызова медсестры.
Вошла девушка в белом.
— Она слишком разнервничалась, похоже, мы ее лишь расстроили.
— Ничего, я дам ей успокоительное. — Медсестра взяла с подноса шприц.
