Сквозь стоявшую столбом пыль прошла Лика.
Она охнула, бросилась к Цезарю. Отодвинув Настю, подняла его, вытащила арматуру, провела рукой, закрывая рану и останавливая кровотечение. Потом взялась за Настю. А та смотрела на Цезаря, не двигаясь, словно завороженная.
— Ты говорил, что ты человек, — наконец сказала она.
Взрывная волна заставила их пригнуться, все вокруг пошло трещинами, пол задрожал.
— Скорее! — Лика помогла Насте подняться и перелезть через обломки. — Надо уходить!
Втроем они выбежали в разрушающийся холл. Трещины на мраморном полу, казалось, бежали за ними, преследуя, стараясь поглотить.
Они выскочили к выходу, где падали части портика и колонны с шорохом кривились под готовым обрушиться зданием, сбежали со ступеней, увидели вдалеке, за кордоном пожарных машин друзей и бросились к ним.
Настя обернулась: квадрига Аполлона, наклонившись, спускалась, казалось, с небес в облаке пыли. В следующее мгновение крыша окончательно просела, поднялся столб пыли, и театр исчез из вида. Навсегда.
Цезарь стоял рядом, его лоб был рассечен, кровь тонкой струей стекала по белой, как у статуи, коже.
— Ты говорил… — Настя задохнулась от боли и слез. Ее предал человек, которому она доверяла как отцу.
— Я человек. Правда. Правда, Настя. Но я продал душу, чтобы стать бессмертным. Сейчас не время это выяснять.
Она положила руку на лоб. Как же сложно осознать это все.
— Люди не бывают бессмертными!
— Бывают. — В глазах Цезаря были тоска и боль. — Вот только бессмертие не приносит счастья.
Он хотел взять ее за руку, но она увернулась. Во рту першило от пыли и горечи. Сейчас ей нужно было только одно: ощутить опору хоть в чем-то, хоть в ком-то, почувствовать, что она не так безумно одинока, как сейчас. А еще ей было страшно за графа Виттури.
Он вышел из облака обрушившегося здания. Все еще сжимая в руках мечи. Все еще во власти Тьмы, ненависти и злобы. Его друзья ждали его, он увидел, как Рита радостно вздохнула, как вспыхнули ее магнетические зеленые глаза. Локи потрепал ее слегка по плечу: «Видишь, я же говорил, он справится». Лика от облегчения заплакала. Диего обнял ее, воспользовавшись возможностью. Цезарь зажимал рукой порез на лбу, кровь заливала белые от пыли руки. Он был сейчас словно ожившая статуя.
Плачущая, грязная и растрепанная Настя. Казалось, она стоит на краю мира с пустыми руками, с грузом невыносимой боли на плечах. Наташа вся в порезах и с разодранными коленями рядом, ее белое платье превратилось в серую тряпку. Вокруг них ангелы, инкуб и остальные. Вся его команда, изрядно потрепанная и напуганная. Он отвел глаза, опустил мечи. Они не выдержат испытаний. Отчаяние обнимало их пыльным облаком.
