День первый
Когда мы с Шульцем, толкаясь и натыкаясь друг на друга, наконец выбрались из кабинки, – враз потеряли дар речи: за конторкой нас встречал… Гитлер. Да-да, сам Гитлер. Одетый с иголочки в коричневую униформу штурмовика, он тут же вскинул в нацистском приветствии правую руку. «Та-а-к, куда это нас занесло на этот раз? – первая мысль, пришедшая мне в голову при виде фюрера, – к чему этот нелепый национал-социалистский маскарад?» Присмотревшись к «Гитлеру» более внимательно, понял, что перед нами, конечно, никакой не фюрер, а просто переодетый товарищ… или правильней сказать для текущего момента – геноссе Янсонс, – он, он собственной персоной, чертяка такой и растакой, и никакие усики а-ля Адольф Гитлер и косые челки меня с толку не собьют. Я еще раз пригляделся, точно – он! Правда, разительно помолодевший, лет так на двадцать, ну, это понятно почему.
Не говоря ни слова, мы тихо, можно сказать, на цыпочках прошествовали мимо конторки. А Янсонс в это время не смог сдержаться, чтобы не полицедействовать перед нами – какие-никакие, а мы ж все-таки зрители – и он выразительно показал выступающего на трибуне Гитлера, отрывисто пролаяв несколько характерных для него фраз – ага, он еще и немецким владеет, ну и старикан! – в общем, выдал что-то из человеконенавистнического наследия бесноватого фюрера – насчет жизненного пространства на Востоке и прочего. Получилось, кстати, очень достоверно, хоть и смешно. Я чуть не заржал, как жеребец, но вовремя сдержался – мало ли что, еще старик не поймет, обидится и отреагирует по-фашистки. Ну, а дальше… дальше стало совсем не до смеха.
Едва мы открыли дверь, чтобы выйти из сортира, как были смяты шумной гурьбой крепко поддатых вояк, видимо, спешащих отлить и горлопанящих между собой на тарабарском, смачно приправляя свою речь русскими матюгами. В нос ударило вонючим перегаром. И даже не извинились – вот скоты! Их было четверо, четверо здоровенных мужиков, просто амбалов, а нас – только двое, начинать драку бессмысленно, слишком неравные силы, хоть те и были пьяные вдрызг, и мы с Шульцем благоразумно ретировались. Стыдно, конечно, но что тут скажешь!
Все четверо были выряжены в немецкие полевые мундиры, на левых рукавах красовался известный нам шеврон латышского легиона СС. И надо заметить, что они не были похожи на членов добровольного военно-исторического общества, этаких любителей-реконструкторов, играющих в свободное время в «войнушку», – те, как известно, по большей части по лесам да по полям шныряют с муляжными «шмайсерами» наперевес – разыгрывают там потешные баталии, а не в ресторанах оттягиваются. Скорее уж они смахивали на ветеранов-фронтовиков, собравшихся в компании боевых товарищей отметить важную дату, связанную с воинским подразделением, в котором служили в годы войны. И по возрасту, кстати, подходили – все ровесники, на вид лет по пятьдесят каждому, вот и получается, что, если они призывались в войска СС двадцатилетними в году так сорок втором – сорок третьем (как раз во времена фашистской оккупации Латвии), то с той поры, выходит, тридцать лет минуло или около того – все сходится… Но если это так, то куда, черт побери, мы попали!? – Уж явно не в советское прошлое, но куда?..
