– Спасибо тебе за помощь. – Ани зажгла восковую свечу и поставила ее на небольшой столик меж кроватей. – Молли просила передать, что обязана тебе столько, сколько навряд ли сможет отдать.
– За это не благодарят. – Тень, падающая на Роберта, скрывала его эмоции, но Аннетт чувствовала сквозящую боль в каждом слове.
– Благодарят за небезразличие. За то, что тут, – она коснулась горячей ладошкой его груди, – есть тепло.
Роберт вздрогнул, когда пальцы бережно прижались к его коже. Сквозь тонкую рубашку их тепло буквально обжигало продрогшее тело. Он нахмурился и покачал головой.
– Если ты так считаешь. – Роб затаил дыхание, не зная, что сказать.
– Считаю.
Аннетт тяжело вздохнула и, отвернувшись, потушила свечу.
– Постарайся уснуть. Тебе это нужно.
Ее нежный, уставший голос отражался тихим эхом где-то в груди. Внутри все смешалось, и Роберт выругался про себя. Но чем больше эмоций наполняло его, тем больше он чувствовал себя живым.
Порыв холодного ветра, влетевшего из-за неплотно закрытого окна, заставил задрожать. Ничего, в холода крепче спишь.
Глава 4. Догорающее пламя
В чувствах лишь море воды – без дна.
Легкий порыв сквозняка всколыхнул золотистое пламя свечи. Из-за прохлады Роберт невольно вздрогнул: оконную раму повело, и теперь широкая щель впускала ледяное дыхание зимы в крохотную мансарду. Завтра отремонтирует.
Колючие прикосновения сквозняка отрезвляли, вытаскивали из воспоминаний, но не спасали от навязчивых мыслей. Прошлое не стереть – оно всегда будет ступать по пятам, напоминая болезненными синяками о неудачных падениях. Роберту казалось, что он не падал, а летел кубарем со скалы. И чем больше резал кожу об острые камни, тем меньше он понимал, что все это взаправду.
В прошлом
Роберт находился среди общей суматохи и невыносимого крика. Вокруг все спешили: медсестры – сделать перевязки, санитары – распределить новых пациентов. Крепко сжав ладонями виски, Роберт прислонился к стене. Голова раскалывалась. Он едва дышал: воздух вокруг – сплошная дымка. Та самая невыносимая вонь отсыревшего табака, крови, жженой кожи, спирта и сосновых дров. Бесполезные поленья напрасно сгорали в большом камине, который едва согревал госпиталь в осенние вечера. Шершавые, полусухие, наполненные смолой, они трещали, шипели и тухли. Приходилось иногда подкидывать мокрые дрова и поливать их спиртом, чтобы появлялось пламя и вытесняло влагу, а поленья сгорали, оставляя после себя золу. Серый пепел, который не смог отогреть кирпичные стены, продуваемые северными ветрами.
