— Ты знаешь, что будет с Макарычевым, когда он узнает, что его отстранили? Знаешь?
— Ну и что? Что он может сделать?!
— Да я не о «сделать» говорю! У него прошлой зимой был инфаркт! Он два месяца провалялся в больнице и два дома. Без движения. Все. Для него это конец.
— Ну, а ты-то здесь при чем?!
— Как это при чем?! Как это… Я еду вместо человека обсуждать то, над чем он работал всю жизнь! Но ни к одному аспекту проблемы я не имею никакого отношения! Кроме того…
Левка сбрасывает скорость, оборачивается ко мне и, вдалбливая слово за словом, говорит:
— Не нужен, понимаешь ты или нет?! Не ну-жен Собову человек, который работал всю жизнь! Собову нужен человек, который бы его устраивал, подходящий человек. Ты понимаешь смысл слова подходящий? Так вот. Ему нужен свой человек, верный друг. И ты им сегодня станешь, верным и преданным! Ясно?!
Ревет мотор, льет дождь, вода скатывается с капота, уносясь вдоль машины назад. Левка постукивает черными беспалыми перчатками по баранке, затянутой крокодиловой кожей, насвистывая одно и то же.
— Как тебе не стыдно, — вдруг говорит он. — Как не стыдно тебе! Ты посмотри, во что одета твоя жена! (Это любимая тема Люси) Я ее увидел, и мне стало стра-а-ашно! Люська! И в этих невыносимых ситцевых платьицах, сшитых на собственной машинке! В этих кофточках, связанных своими руками! Ни одной фирменной шмотки! Пойми, внешний вид жены — это лицо семьи! Как тебе не ай-яй! Ты уже восемь лет как защитил кандидатский минимум и сидишь на ста сорока с прогрессивкой! Ходишь в одних штанах и все еще хорохоришься, прикидываясь центровым, который когда-то за игру загладывал по пятьдесят очков. Но игра теперь другая, Длинный! Теперь пошел такой прессинг по всему полю, что… Ты глаза не отводи, не надо! Слушай, что я тебе говорю: жизнь изменилась, Длинный, а ты этого не заметил. И зря. Что ты носишься с этим Макарычевым? Кто он тебе: сват, кум, брат, свояк? Кто? Кто он такой?
— Он честный человек.
— Честный человек — не профессия. Я тебя спрашиваю: кто он такой, чтобы мы ссорились с тобой, ломали копья? Что он такого сотворил, чтобы его кандидатуру обсуждать так много и долго, чтобы возникало столько проблем? Обыкновенный доктор, которых тысячи тысяч, обыкновенный средней руки докторишко с явным потолком: выше достигнутого он уже не прыгнет, это ясно. Так весь остаток жизни и просидит в лаборатории, окончательно потеряет зрение, желудок жены, будет иметь сына идиота и в конце концов сопьется, что он, кстати, сейчас и делает с переменным успехом. Он ведь сильно пьет?
