— За дверью, но…
— Ты меня слушал? Ты позоришь себя и меня, как твою мать. Хоть представляешь, что завтра будут говорить во дворце? Что король совсем не умеет держать себя в руках. Стража, проводите его величество в опочивальню.
— Нет! — Илверт снова перешел на крик. — Нет, нет, нет!
— Что ты заладил? — Я сама перехватила его и потащила к двери. — Идем в твою комнату. Убедишься, что там никого нет. Быстро!
Ил упирался, но я была сильнее, поэтому после нескольких минут бесполезной борьбы мы оказались на его половине. Стражники следовали на пять шагов позади нас.
Дверь спальни сына оказалась распахнута настежь. Я вошла первой, убедилась, что комната пуста, и втолкнула туда мальчишку.
— Нет, мамочка! — взвыл он.
— Немедленно прекрати меня позорить, Ил. Закрывайте дверь.
Сама вышла. Ил рванул за мной, но стража заперла дверь у него перед носом. Ничего, поревет и успокоится. Но Ил и не думал успокаиваться. Он бил по двери руками и ногами, плакал и вопил на высокой ноте.
— Мама! Мамочка!
Что за ребенок!
— Прекрати, — сказала я через дверь. — Тебя слышит весь дворец.
— Мама!
— Что здесь происходит?
Явился! Ник подкрался незаметно, будто призрак. Только его здесь не было, и вот он уже стоит передо мной, как бог возмездия. Злющий, растрепанный — понятно, что бежал.
— Прикажите отпереть дверь, ваше величество, — тихо попросил он. По ту сторону двери тоже наступила тишина. Видимо, сын почуял защитничка.
— Открывайте, — сказала я страже.
Лязгнул замок. Ник вошел в комнату первым, а я следовала за ним. Ил лежал на полу, обхватив себя руками, и тихонько всхлипывал.
— Что случилось, малыш? — Ник сел рядом с ним, а я приказала страже оставаться снаружи. Хватит уже позора на наши головы.
— Я видел… — просипел Ил. — Так страшно!
— Здесь никого нет. — Ник погладил его по голове и помог подняться. — Это просто ветер и вьюга.
— Нет, он был здесь! — настаивал сын. — Был, я видел.
— Кто? — спросила я.
— Мужчина с кинжалом в груди.
Теперь уже я пятилась к двери, готовясь заорать не хуже сына.
— Как он выглядел? Как он выглядел, Ил?
— Высокий, темноволосый. С носом горбинкой, — вспоминал он, а я чувствовала, как отнимаются руки и ноги. — И кинжал вот тут.
Указал на грудь.
— Рукоятка такая… черная с камнем.
Я узнала мужчину. И кинжал узнала. Можно было бы сказать, что сын описывает отца, которого видел на каком-нибудь забытом портрете, который я не смогла уничтожить. Но кинжал? Это ведь тот самый кинжал. Тот самый…
