— Ну пошли, раз так. Тем более я, кажется, перегрелась.
Оля изображает отстранённость, а на душе у неё чешется всё — от любопытства, от беспокойства.
Возвращаются тем же путём, которым пришли — через Новиковские угодья. Молча, каждая улыбаясь своим мыслям. Пару сотен метров до основной дороги, по которой и до гостиницы не далеко, и вдруг видят что-то странное, несуразное, почти пугающее.
— Ксюша? Смотри… Что это?
Если верить психотерапевтам, то арахнофобия больше всего распространена среди жителей мегаполисов и северных широт — то есть тех, кто в естественной среде обитания пауков встречает по оказии. Людей в инвалидных колясках боятся все: потому что нет таких мест на земле, кроме специализированных закрытых учреждений, где бы люди, сросшиеся с креслом на колёсиках, были обыденностью.
— Я не знаю, Оль. Может, ему помощь нужна?
Подходят ближе. С каждым шагом картина всё менее пугает и всё более ввергает в растерянность.
— Пожалуйста, помогите. Я застрял. Вы только подтолкните…
Молодой паренёк в инвалидном кресле смотрит исподлобья, то ли пугливо, то ли отчаянно, но точно не жалобно. А вот ситуация в которую он попал… Сколько уж дней прошло, как грозы закончились, но здесь, на окраине посёлка, дороги грунтовые, несколькими сутками ранее обращённые в месиво, ещё не до конца подсохли — и близость реки сказывается, и открытость почвы. Но как так вышло, что тонкое прорезиненное колесо каталки увязло в кашеобразной грязи, да ещё и здесь, вдали от людей?
Не сговариваясь, девушки хватаются за оба колеса с разных сторон и легко, почти невесомо приподнимают их над землёй — на достаточную высоту, чтобы выдворить из густой чёрной лужи, но недостаточную, чтобы уронить сидельца.
— Спасибо… Дальше я сам…
Парнишка решительно хватается за колёса, силясь развернуться, но те снова заносит в грязи, и девушкам снова приходится парня из этой влажной западни вызволять.
— Нет уж. Говори, куда тебе надо — подбросим.
Ксении на секунду становится стыдно: так часто она ненавидела этот голос, преисполненный энтузиазма — вымученного, как ей казалось, и неуместного — и насколько же он уместен сейчас! Соседка с парнем уже болтает, не меняя интонации, убаюкивая его, смывая его агрессию, неявную, но будто сочащуюся через кожу, волной своего нескончаемого позитива. И так ладно у неё это получается — словно исцелять ей Богом дано. Словно она не училась этому умению, а родилась с ним.
— И вообще — как ты здесь оказался? И как звать тебя?
