— Эй, есть кто-нибудь?
Ксю не видит лица незнакомки — она видит лишь её шикарную задницу, туго обтянутую лёгкими брючками — но всё же ей кажется, что незнакомка улыбается. От неё так и веет… лёгкостью. И голос у неё такой звонкий!
— Ау-у!
— Иду я, иду, — из служебного помещения, что за стойкой, появляется Женька, и Ксюха едва успевает шмыгнуть обратно за дверь кухни и остаться незамеченной. Сцену общения двух дам ей приходится наблюдать уже из укрытия.
— Вы чего-то хотели?
Женька бесцеремонно осматривает гостью с ног до головы, непонимающе покачивая головой. Ксюша не может сдержать улыбки: подруга себе не изменяет. Да, гостья — экземпляр для здешних просторов редкий, но какой-то же такт должен быть!
— Девушка, а во сколько у Вас в гостинице чек-ин? Сейчас уже полтретьего, номера должны быть готовы…
— Чего-чего? — Женя морщится, поднося раскрытую ладонь к уху. Будто не расслышала.
— Чек-ин во сколько… — кажется, гостья уже смущена.
— Словечки-то какие… Тоже мне! Здесь Вам, мадам, не Дубай. А заезд у нас уже был. Вчера. Все, кто надо, уже заехали, — не сдаётся она, явно наслаждаясь смущением гостьи.
— Но у Вас же есть свободные номера? Есть, я знаю, — вкрадчиво парирует шатенка, слегка перегибаясь через пластиковую стойку.
— Интересно, откуда это у Вас такие сведения? — уже Женькина очередь смущаться. — Остался только люкс. Шесть пятьсот за сутки на завтраках, а если Вам нужен полный пансион…
— Вот и славно, — немного покопавшись в маленькой ручной сумочке, шатенка выуживает блестящую визовскую кредитку. — Мне люкс на завтраках, пожалуйста, и…
— Мадааам, — перебивает её Женя. — Говорю же: здесь Вам не Дубай!
Вновь оторопевшая гостья уже и не знает, что думать, пока наконец не перехватывает направление Женькиного взгляда. Работница одновременно с удивлением, любопытством и насмешкой разглядывает банковскую карту.
— Ах!
Шатенка прячет карту в сумку и извлекает пачку наличных. Какова беспечность! Кажется, она на плече целое состояние таскает. Ксюша, превозмогая непонятные ещё, но однозначно неприятные чувства в отношении нежданной гостьи, мысленно всё же советует той хотя бы на базар не суваться. Столичная штучка, сразу видно. Волосы роскошные, цвета молочного шоколада, глянцевыми локонами спускаются до лопаток. Фигурка — огонь. Стройная, грудь стоит, попка крепкая и округлая. А ножки… Даже в свободных брюках понятно, насколько они стройны и изящны. Салатовые босоножки открывают обзору идеально напедекюренные стопы — алые ноготочки, гладкие пяточки. Ксения с сожалением оглядывает свои руки: шелушающаяся от латекса и бытовой химии кожа, коротко остриженные бесцветные ногти, ещё не зажившие после виноградных злоключений царапки… Да у этой фифы ноги ухоженнее, чем у неё руки! Ощутив свою полную некчёмность на фоне новой почти знакомой, она глотает комок зависти-ревности. Немудрено, что у Костолома такая девушка. Он — особенный, с этим никто не поспорит, пусть и смысл этого словa далеко не всегда очевиден. И девушка у Костолома особенная — ему под стать.
