Она медленно повернулась ко мне. Черные волосы торчали во все стороны, представляя собой растрепанное совершенство. Наряд далеко не уехал. Что-то мятое туго обтягивало роскошные изгибы во всех нужных местах. Иными словами, Куки — воплощение самого хаоса. Но для меня она Афродита, Чудо-женщина и Мелисса Маккарти в одном флаконе.
— Чарли? — еле слышно спросила она. — Ты… ты вернулась?
С огромным трудом проглотив подступивший к горлу комок, я кивнула и нацепила храбрую улыбку:
— Вернулась.
Она прижала ладони ко рту и продолжала на меня смотреть.
Я откашлялась и по-дурацки брякнула:
— Ну как дела?
— Боже мой, Чарли!!!
Не успела я и глазом моргнуть, как Куки налетела на меня, и мы обнимались добрых минут десять. Ее плечи тряслись, а я ничего не могла поделать с потоками, льющимися по моим щекам.
— Прости меня, Куки! — прорыдала я. — Мне так жаль!
— Не поняла. — Куки отодвинулась, все еще держа меня за плечи, и смерила меня сердитым взглядом. — За что это ты извиняешься?
Я попыталась превратить все в шутку и рассмеяться, но получилось что-то вроде звуков, которые издают люди при удушении.
— За все. Прости.
— Шарлотта Джин Дэвидсон, — начала она исключительно материнским тоном, — не смей мне тут сыпать извинениями!
— Но это же была Эмбер…
— С которой все в порядке благодаря тебе.
— Нет. — Я вся поникла. — Наоборот, вопреки мне. Все, что с ней, точнее с вами обеими произошло… Это все из-за меня.
— Ох, Чарли! Когда же ты наконец поймешь, какая ты особенная?
— А ты нет? — взвизгнула я. — А Эмбер?
— Конечно, она особенная, но мы обе знали, во что ввязываемся. Ты очень много для нее значишь. Она ничего не стала бы менять.
— По закону она еще не половозрелая. Сомневаюсь, что ее голос можно принимать во внимание.
— Ей это скажи, — фыркнула Куки. — С тех пор, как ты ушла, она… сама не своя.
Меня прошибло беспокойством.
— В смысле? Что случилось? Она… она что-то помнит?
— Она такого не говорит, но думаю, она считает себя виноватой.
— В чем?
— Чарли…
— В том, что меня вышвырнули с планеты? — офонарела я. — Шутишь, что ли?
— Она ребенок, солнце. И винит себя даже за существование кори и голода в мире. Такие уж эти подростки.
Я покачала головой. Скорее такой уж этот ребенок.
— Она здесь?
— Да. Но первым делом — кофе.
