— Да уж, утешили. — Грибов прищурился. — А это… вроде бы Глеб Семеныч. Похож.
Темнобородый, костлявый, дряблый. Шестьдесят лет человеку, а кажется, что все девяносто. В жизни выглядел моложе, а под светом ламп он словно бы стал меньше, съежился, скорчился. Крохотный мертвый старик. Кожа на лице и на теле вздулась волдырями, была покрыта сползающими прозрачными лоскутами и струпьями. Простынь под телом промокла и сделалась желтой.
— От чего умер?
— Пока сложно сказать. Предварительно — сердечный приступ. Не выдержал, знаете ли, стресса.
— А бывает такое? Чтобы сердечный приступ, как по заказу.
— Всякое бывает, — пожал плечами врач. — У меня один клиент умер от того, что сел голым задом на включенную электрическую плиту. Сердце остановилось от испуга. Такие дела… В общем, дознание спешу считать успешным. Пойдемте. Не дай бог побывать у нас еще.
— Да уж. — Грибов поспешил из комнаты, часто сглатывая, чтобы удержать рвущийся из желудка обед.
Когда вернулись обратно в кабинет, воздух показался Грибову невероятно вкусным и насыщенным. До головокружения.
Полицейский составил протоколы опознания, дал прочитать, попросил расписаться там, где галочки, потом отдал Грибову ключи от дома, под роспись. Спросил:
— Вы не знаете, они часто ссорились?
— Я был в этом доме год назад, — ответил Грибов. — Знаете, мы редко к ним ездили. Я привозил дочку пару раз в год, на неделю. Раз завез, второй раз — забрал. Вроде бы всё, как обычно было. Ну, она приготовила суп с лапшой, он самогон поставил на стол. Глеб самогон хороший варил. Насколько помню, ни разу друг на друга голос не повышали, не спорили, — он подумал и добавил. — Мне кажется, Глеб Семеныч просто спился. Прикладывался он много. Спирт наварит, и сам же пробует. А варил он будь здоров. На весь поселок, наверное. И в какой-то момент что-то у него в голове щелкнуло
— А вы думаете, бывает так?
— Почему бы и нет.
Полицейский пожал плечами, словно и сам сомневался.
— В доме не прибрано, — сообщил он. — Торопливо все произошло, ночью. Никто особо не заботился, чтобы чистоту соблюдать.
— Думаю, я справлюсь.
— Жаль старушку, — вздохнул полицейский. — Я у неё был в детстве. От заикания меня вылечила. До сих пор помню запах свечей.
Грибов уставился на полицейского, не соображая.
— Ну, она ведьмой была, — сказала полицейский. — Если вы не знали.
Конечно, Грибов знал, но эти истории с поселковой ведьмой, которая лечила больных детей, помогала отелиться коровам, заговаривала проклятия — они были настолько далёкими от него, что в них даже и не верилось. Не серьёзно это.
