Под ногами холодный кафель, который чувствовался даже сквозь толстые носки. Дверь в кладовку скрипнула, будто кому-то невидимому не терпелось пригласить Наташу внутрь.
Скорее, девочка. Не останавливайся. Ты знаешь, зачем мы зовём тебя!
Моргнуть.
В темноте за веками Наташа увидела крохотный белый листик, летящий в пустоте. Почему-то она знала, что нарисовано на этом листике — прямоугольник с точкой. Вернее, вместо точки отверстие — будто прокололи иголкой. Примитивный рисунок двери.
Надя мотнула головой. Показалось, будто кто-то хлопнул в ладоши. Наверное, дочка балуется.
— Не отвлекайтесь, в таком деле нельзя, — произнесла Оксана. — Вы перемешайте. Аккуратно, вот так, да.
Она странно, некрасиво улыбалась. Надя смотрела на эти потрескавшиеся губы с мимическими морщинками, и не могла оторвать от них взгляда. Руки действовали как будто сами собой — перебирали колоду, подцепляли тонкие крепкие карты, перемешивали.
— Ты правда умеешь? — спросил Грибов с сомнением. — Почему мне никогда не гадала?
— Может быть, в твоей судьбе нет ничего интересно, — ответила Надя.
Карты под пальцами казались живыми. Надя быстро перетасовала их, положила колоду рубашкой вверх справа от себя. Показалось, что в гостиной вдруг стало очень тихо. Надя повернулась к Наташе, но обнаружила, что на коврике у камина никого нет. Валялся Наташин плеер и спутанные проводки наушников.
— Вам не страшно? — прошептала Надя. — Мне немного. Представьте себе. Зимний вечер, загородный дом, огонь в камине, и вот сидят за столом четверо человек…
— В печке, — пробормотал Грибов невпопад. — Хотелось бы здесь камин, конечно, но у нас только печка.
— Неважно, — Надя всё ещё смотрела на Оксану. — Не боитесь ли вы узнать свою судьбу? Стать обладательницей сокровенных знаний? Ведь то, что скрыто в тумане будущего, не обязательно может быть хорошим, светлым, радостным…
Слова вылетали сами собой. Надя сделала усилие, чтобы замолчать. Взметнулись и тут же осели испуганные мысли.
Это всё алкоголь. Дешёвое вино ударило в голову, наполнив происходящее таинственным смыслом.
— Я готова, — сказала Оксана. — Говорите же!
Наташа открыла глаза и поняла, что коридор изменился. Из черноты под окном вдруг выплыли тени, обрели людские очертания. Задрожали листья фикуса. Воздух вокруг сделался вязким и тягучим.
Картинки. Картинки. Картинки.
Воспоминания из детства вспыхнули так ярко, будто кто-то подсёк их и вытащил на поверхность.
Наташа сидела у бабушки на коленях, а бабушка говорила почему-то торопливо и шёпотом.
