Я показал ей удостоверение.
— С такими друзьями и врагов не надо, — рассмеялась она.
— Как вас зовут?
— Джин. — Она прислонилась к дверному косяку. — Потри меня, и твои желания сбудутся.
— У вас есть ключ от его комнаты, Джин?
Она собралась что-то сказать, но передумала.
— Возможно, я не замечу, что` вы курите…
— Да-да. — Соседка с притворным разочарованием поджала губы и исчезла в комнате. Потом ногой захлопнула дверь, видимо на всякий случай. Спустя минуту появилась снова и горячей влажной рукой вложила ключ мне в ладонь. Придвинулась ближе.
— Могу обслужить по дружбе…
— Я женат.
Она смерила меня долгим взглядом, потом отодвинулась:
— Не верю, красавчик. Женатики у меня, наоборот, в постоянных клиентах. Будешь уходить, ключ под дверь подсунь.
Я вернулся к комнате Маркуса и открыл дверь.
Каморка, провонявшая сыростью. На полу смятая форма охранника, будто человек испарился, а одежда осталась. Из мебели кровать, стул и письменный стол. Я осмотрел кровать, сдвинул грязные простыни. Пусто. Потом обошел комнату. Коробки от фастфуда, оставленные на жаре, покрылись плесенью, на полу валялись грязные салфетки и почти неотличимые от них платежные квитанции. В карманах форменного кителя обнаружились протекшая ручка, разменная мелочь и маленький пакетик. Я аккуратно его достал.
«Здоровая жизнь».
Такой же презерватив, что и в номере четыреста пять, где, похоже, оказывали секс-услуги. Значит, в отеле действительно промышляли проститутки. Теперь ясно, что имел в виду Али, говоря о предприимчивости Маркуса.
Но где он сам?
Я подсунул ключ под дверь комнаты номер 4 и крикнул:
— Где искать Маркуса?
Ответа не последовало.
— Эй! — Я пнул дверь.
— У водокачки, — ответила Джин.
— Это где?
— Да паб так называется, здесь, рядом. — Она рассмеялась. — Дошло?
Смеркалось, но жар по-прежнему висел в воздухе густой пеленой. Земля под ногами, казалось, гудела от зноя. Солнце целый день пропекало дороги, дома, заряжало теплом асфальт. Следуя указаниям Джин, я шел по неблагополучным кварталам. Подростки в худи что-то орали мне вслед из-под капюшонов, из окон обшарпанных многоэтажек неслись ритмичные басы.
Сначала я подумал, что меня обманули и здание давно заброшено: окна первого этажа заколочены исцарапанными листами железа, буквы вывески падают одна за другой. Замызганная штукатурка облупилась со стен, обнажив шлакобетонные блоки. Новехонькие магистрали, проложенные в стороне, сделали придорожную забегаловку ненужной, и теперь ее дожирал ненасытный кризис.
