— Почему?
— Почему муха жрет говно? Она же лесби, мужиков ненавидит. — Он фыркнул. — Наверное, приняла тебя за мужика.
Говорить с Сатти по телефону было все равно что лить отраву в уши, и у меня в голове уже звенело. Я стиснул в руке телефон:
— Вряд ли дело в этом, Сатти…
— Слушай, она так долго с бабами лижется, что у нее яйца отросли. Так что наплюй.
Я сменил тему:
— А ты куда?
— Воскресенье же. До дежурства еще десять часов. Дрыхнуть буду. Введешь потом в курс дела.
Я уже хотел нажать «отбой», потом кое-что вспомнил.
— А ты мне до этого звонил? Минут пять назад?
Сатти присвистнул:
— Надо же, целых два звонка в день! Личный рекорд Эйдана Уэйтса. Может, это Стромер звонила? — Он рассмеялся. — Меняет ориентацию ради тебя? — Сатти повесил трубку, а я принял душ, больше потому, что после этого разговора захотелось помыться.
Я выпил кофе, оделся и собрался ехать в больницу. Закрывая дверь, снова лениво прикинул, кто еще мог мне звонить.
Ослепительный солнечный свет лился с нежно-голубого неба. Прохожие сияли улыбками и золотистым загаром; из-под их ног разбегались пляшущие тени. Я так долго жил без дневного света, что казалось, будто я впервые в жизни иду по городу в прекрасный летний день и никому до меня нет дела. Я шел по улочкам с закопченными краснокирпичными домами, вокруг царила утренняя суета, а я чувствовал себя по-новому, будто проснулся от какого-то сна.
Мокрая от пота рубашка прилипла к телу. В регистратуре больницы Святой Марии меня направили на второй этаж. В коридоре дежурил полицейский, которого прислал сюда Сатти. Он расхаживал взад-вперед и зевал, прикрываясь рукавом. При виде меня вздрогнул и заправил выбившуюся рубашку в брюки.
— Доброе утро, — поздоровался я.
— Детектив-констебль? — Дежурный странно на меня посмотрел.
За дверью раздался вопль.
— Там чувак с ночными кошмарами, — устало пояснил полицейский.
— Сейчас же утро.
— Ему скажите, он уже несколько часов вопит.
— Как наш больной?
— Проспал всю ночь. Вот бы мне получить то же, что и он.
— Чем-нибудь тяжелым по голове? Не подавай Сатти идею.
— Это я виноват…
Я сменил тему:
— Он говорил что-нибудь?
— Даже глаз не открывал, но врачи сказали, что опасности нет.
— Когда тебя сменят?
— Часа через два, — мечтательно произнес полицейский.
— Мне в любом случае надо быть здесь, когда он проснется. Так что ступай домой. Я дождусь твоего сменщика.
Он замер. Поглядел на коридор у меня за спиной. Потом снова на меня:
— Наверное, нельзя оставлять его одного…
