Разрушая границы возможного
Единственный путь обнаружить пределы возможного – уйти за эти пределы, в невозможное.
Сэр Артур Ч. Кларк
В ноябре 2003-го, пять лет спустя после первого моего участия в приключенческих гонках, мы с другом отправились на машине из Вермонта в больницу к моему отцу, чтобы проведать его после сердечного приступа. Мой друг сидел за рулём, а я был на пассажирском сиденье. В какой-то момент я, должно быть, задремал. Проснувшись, я обнаружил себя лежащим лицом вниз на покрытой инеем траве, я весь дрожал и был совершенно дезориентирован. Попытавшись шевельнуться, я понял, что не могу.
По-видимому, мой приятель тоже задремал, как и я. Мы вылетели с дороги и врезались в дерево. От столкновения нас выкинуло из салона. Тогда я этого ещё не знал, но в результате аварии моя левая нога оторвалась от вертлужной впадины. Я испытывал такую боль, которую ещё никогда прежде не ощущал, даже в самые худшие свои моменты самых жёстких гонок на выносливость. Что бы это ни было, это ужасно, думал я.
Я услышал звуки приближающейся сирены, за которыми вскоре последовал скрип стремительно приближающихся ко мне шагов. Кто-то начал говорить, и я помню, как отвечал что-то типа: «Нет, меня нельзя двигать, точно не раньше, чем вы вколете мне морфий». Получив разрешение на укол, они вкололи мне морфин, а затем оттащили меня в карету «Скорой помощи».
Я проснулся в реанимации, услышав какие-то голоса, похоже, принадлежавшие медикам, обсуждавшим мою ситуацию. Один из голосов обратился ко мне. «Мы должны провести кое-какие исследования с вами, – говорил он. – Ваша нога оторвана от бедра, она отделена от тела. Нам нужно сломать вам бедро и вернуть ногу на место».
«Делайте всё, что нужно», – помню, ответил я.
Позже я узнал, что время было очень важно. При таких травмах у хирургов есть всего шесть часов на то, чтобы вернуть ногу на место, иначе внутреннее кровотечение будет настолько критическим, что им придётся ампутировать конечность.
Моя нога была спасена, но долгосрочный прогноз касательно её функциональности был неутешительным, особенно в свете моей новой жизни, полной соревнований на выносливость, которые я успел полюбить. Более того, первые пять докторов сказали мне, что я никогда больше не буду бегать. Я не знал, смогу ли убедить их в обратном. Но я знал, что если доктора окажутся правы, я буду в полной жопе. Следовательно, я быстро проанализировал ситуацию и осознал, что у меня нет выбора. Я
