Глаза его пронизали меня насквозь. Какое-то время между нами будто волнами раскатывалась тишина.
И вдруг он заговорил – слова срывались с его губ одно за другим:
– Я… люблю тебя…
После этого он был не в силах остаться. Его охватил страх, и он мгновенно исчез, будто подхваченный взрывом. Я даже ничего не успела сказать в ответ. Но стены внутри меня рухнули. Горы рассыпались. Путь дальше был закрыт.
Я неспешно побрела домой, совсем не сознавая, куда иду и зачем. Я даже с трудом узнала нашу парадную дверь. Здесь ли я живу? Мой ли это дом?
За ночь моя подушка вся промокла от слез.
Пишима строго сказала:
– Плачь! Слезы смоют всю мерзость. Обязанности, церемонии, привилегированное положение и религия – сплошная мерзость. Смети все это. И тогда перейдешь реку. И увидишь, сколько радости она несет с собой.
– Какая же тут радость, Пишима?! Внутри меня все горит.
– И пусть горит, пусть весь этот мусор обратится в пепел.
Я всю ночь проглядела в темноту воспаленными глазами.
На следующее утро, рано-рано, когда я открыла парадную дверь, то увидела, что кто-то оставил возле нашего порога мокрую от дождя кроваво-красную розу на ножке с зелеными листьями. Она еще не распустилась.
Я подобрала розу и отнесла к себе в комнату. Чтобы дать ей расцвести. Чтобы дать цветку распуститься.
Он ходил за мной каждый день. И каждое утро оставлял у меня на пороге кроваво-красную розу. Но разве это грех? Неужели это та самая сила, которая способна оторвать от причала мою лодку и бросить ее в пучину безудержного течения?
Муж мой вернулся как-то на рассвете совсем разбитый. Открыв дверь и увидев его, я в полном изумлении сказала:
– Неужели это ты, ну наконец-то! Где был так долго? Зачем оставил одну?
Разрыдавшись, я билась головой о его грудь снова и снова.
А он обвил меня руками и сказал:
– Что с тобой? Не плачь. Ты же знаешь, я ездил по работе.
– Не оставляй меня больше и впредь никуда не уезжай.
В то утро на пороге снова лежала кроваво-красная роза. Но муж не заметил ее и, когда входил в дом, наступил на нее ногой.
Я не стала подбирать розу.
Той ночью я постелила чистенькие простыни, взбила подушки и посыпала постель лепестками цветов. А еще немного подушила.
Когда муж подошел к постели, он заметил:
– Все выглядит как в нашу первую брачную ночь.
Я жадно впилась в него губами. И невнятно проговорила:
– Дай!
– Да что с тобой, Лата? Сама знаешь, все мое принадлежит тебе.
– Я хочу больше. Больше. Дай мне себя.
По комнате разнесся неумолчный голос:
