– Стало быть, ты хочешь, чтоб в новой лавке заправлял Дада? Думаешь, у него получится?
– У тебя же получилось, верно?
Совсем сбив меня с толку, он сказал:
– Это все благодаря тебе. У меня есть ты, а у Дада нет.
– У него есть ты. Нельзя, чтобы в нашей семье еще кто-то страдал.
Он пристально осмотрел мое горло. И потом сказал:
– Последнее время ты от меня что-то скрываешь.
Со слезами на глазах я сказала:
– Нет, ничего я не скрываю. Но всему свое время и место. Иначе даже самые благие намерения могут причинить вред. Говорить о важных вещах пристало в нужный час и в нужный день. А не сейчас. Придет время, и я все тебе расскажу.
Он вздохнул и сказал:
– Отлично! Я подожду.
Когда мы уже собирались покупать лавку, свекровь послала за мной и сказала:
– Сдается мне, ты обзаводишься новой лавкой ради деверя.
Я улыбнулась, но промолчала.
Тогда она положила руку мне на голову и сказала:
– У тебя доброе сердце. Но я должна кое-что тебе рассказать.
– Что же?
– Деверь твой человек тщеславный, как и все мужчины в нашей семье. Он примет от тебя помощь только потому, что попал в беду, но потом он будет мучиться всю жизнь. К тому же, если дело не заладится, ты лишишься всего, что нажила с таким трудом.
– Все будет хорошо, ма.
– Да что ты заладила! Эту семейку я знаю слишком хорошо. У меня остались кое-какие украшения и золотые монеты – все это я держу подальше от посторонних глаз. На черный день. Но теперь мне мое добро без надобности. Все это время я берегла его от родственничков-расточителей. Продай все, чтобы расплатиться за лавку. Тогда и деверю твоему незачем будет терзаться.
– Но зачем, ма, ведь это ваши последние сбережения, пусть они так и останутся при вас.
– Ни к чему хранить их втайне дальше. Уж лучше пускай от них будет хоть какая-то польза, пускай они сверкают. Лишь бы для дела. Можешь отдать ему лавку, только неусыпно приглядывай за ней. Я отрекаюсь от своих драгоценностей в твою пользу.
Возражать я больше не стала.
Деверь даже вздохнул с облегчением, когда я ему все рассказала. Его лицо расцвело в благодарной улыбке.
Так он начал трудиться в лавке. Я неизменно давала ему кое-какие советы – очень спокойно и почтительно. И он исполнял их без возражений. Работа была деверю в радость. Из проигрывателей, магнитофонов и радиоприемников всегда звучала музыка, так что скучать ему не приходилось.
Мало-помалу дела в лавке заладились.
Однажды ночью меня кто-то вырвал из глубокого сна:
– Вор! Вор! К нам ломятся воры! Просыпайся, да поживей! Они заграбастают все, что у меня есть, негодница ты эдакая. Мне плевать, что ты лишишься своего добра, но, ежели они покусятся на мое, я живьем тебя закопаю…
