– Я вся внимание, Пишима.
– А чего плачешь? Ладно, плачь, реви, сколько душе угодно. Уж коли наболело на сердце. А хочешь пережить свою беду, скажи свекру прямо в лицо – знаю, мол, все про Чамели. Уразумела?
– Не могу я, Пишима.
– Тогда умри, умри, умри на этом самом месте. Да поразит тебя проказа! Да постигнет смерть отца твоего, мать, братьев, сестер твоих и детей.
Я рыдала в три ручья. Грудь мою будто железным обручем сдавило.
– Ну что, вся горишь ярким пламенем? Тогда подбрось им огоньку под задницу. Пусть и они горят. Пусть весь их род займется пламенем. Воткни по колу в зад деверю своему и мужу. Пусть они сдохнут от холеры или проказы. Слышишь?
Я ничего не ответила.
– Если б ты горела, как я, ты бы знала.
Вечером все спустились в гостиную. За мной зашел свекор.
– Пошли, бума. Меня послали за тобой. Не волнуйся.
На сердце у меня сделалось совсем тяжко.
Откашлявшись, свекор сказал:
– Присядь-ка, чхото-бума. Нам надо серьезно поговорить.
Я не присела. И осталась стоять у двери, накрыв голову краем сари, точно капюшоном.
Между тем свекор продолжал:
– Вся эта затея с лавкой легла позором на нашу семью. Недостойное это занятие. Неужели хоть один человек из нашей семьи может стать обыкновенным лавочником?
Я стояла молча, с покрытой головой.
Тогда брат свекра сказал:
– Слыхали мы еще, будто свою лавку вы купили на деньги, вырученные с продажи украшений, твоего приданого. А ведь эти украшения были благословенным даром твоих стариков. Ты что, пренебрегаешь благословением старших? Продав эти украшения, ты оскорбила их.
Деверь сказал:
– Неужели было так уж необходимо открывать лавку? Существуют и другие виды предпринимательства. Какой вам доход с вашей лавки? Слыхал я, у вас были большие убытки первое время. От вас сбежал служащий с деньгами.
Свекор сказал:
– Хотелось бы услышать и твое мнение. Времена изменились. Раньше слово жен и дочерей ни во что не ставилось. Нынче же к нему стали прислушиваться. Говори же.
Но я ничего не сказала. Уж очень они были злые сейчас. И что бы я ни сказала, у них могло вызвать сомнение.
Тогда свекор продолжал:
– Что верно то верно, пропажа драгоценностей Рашомойи причинила нам кое-какие неприятности, но это дело поправимое.
Я не поняла, что значит дело поправимое. И наконец тихим-тихим голосом сказала:
– В прошлом месяце рис с маслом сильно подорожали. Бюджет наш заметно сократился. А долг перед поставщиком бакалейных товаров вырос.
– Как мне сообщили, – пояснил свекор, – скоро в Пакистане будет продана часть нашей земли с озером. Как только получим деньги, нам больше не о чем будет беспокоиться.
