— А ты хоть матешу делал, нет? — Спросил Макс.
— Нет. Там не хрена не понятно. Цифры с буквами — порождение сатаны.
— Непонятно ему…. Опять четверку по контрольной схватишь, а все непонятно. Отличник хренов, — с дружеской издевкой заявил Макс.
Колян молча улыбнулся, считая, что оправдываться бессмысленно. Ведь он реально неплохо учился, и все жалобы «с его адреса» звучали, как минимум смешно. Вместо ответа он задумчиво спросил.
— А ты контурные карты сделал?
— Что, конченые карты? Какие еще конченые карты?
— Ну, там Южную Америку наносить надо было.
— Да ну на! Ничего не делал, а что?
— Ах, ничего, молодой человек! — Воскликнул Колян и встал с пенопласта. — Ничего, значит! Ты маме своей так отвечать будешь, молодой человек!
— О Боже, Любовь Павловна, это вы? Вы вселились в тело моего голубого друга? Что вы теперь со мной сделаете! — Наигранно воскликнул Макс и стал на колени на пенопласт, как бы вымаливая себе прощение.
— За несделанные контурные карты и за оскорбления своего лучшего друга, я сяду тебе на лицо.
— Нет. Только не на лицо! Лучше сядьте на бутылку, вам так будет гораздо лучше!
— Мне ни к чему бутылки! Я не пью. Я сяду тебе на лицо. Своей сракой тебе на лицо.
Колян орал и изображал руками огромную задницу у себя за спиной. Это было вдвойне смешно, так как его собственная пятая точка едва ли была больше, чем у не оперенного цыпленка бройлера.
— На лицо! Я сяду тебе на лицо!
— Нет. Я умоляю вас, Любовь Павловна. Я не переживу такого, Любовь Павловна!
— Переживаешь! Мою сраку уже не остановить! Моя срака уже раздвинулась! О срака! О моя срака! Прям тебе на лицо…
Колян настолько вжился в свой извращенный образ, что ему можно было дать «Оскар», или на крайний случай гран-при «Кинотавра».
Макс не выдержал и со смехом свалился на то место, которое еще недавно было «возлюбленной Коляна».
Но вдруг парни как по команде затихли. И сделали они это не потому, что их заела совесть или желание быть культурными. Внизу кто-то передвигался. Да. Кто-то отчетливо шаркал ногами на первом этаже.
И это не могло не волновать и не озадачивать. Ведь сюда могли забраться, как малолетние влюбленные, которым негде перепихнуться, так и откровенно двинутые наркоманы.
Переглянувшись друг на друга, парни молча поднялись и бросились в поисках укрытия. Они судорожно прочесывали комнату за комнатой, пока не нашли какой-то чулан с дверью.
Дверь была сделана из грубых досок. Видно ее поставили специально, чтобы строителям можно было оставлять на ночь свой инструмент в этом Богом забытом здании, когда оно только еще возводилось.
