Рутина | страница 71
Сжигатель трупов – таков был его псевдоним на «Прозе. ру». Он был из нас самым мощным писателем, очень глубоким и разным. Не так хорошо ему давались автобиографические истории от первого лица, как Марату или мне, они не были такими характерными и энергичными, но, когда надо было сделать что-нибудь жанровое вроде триллера, который вообще мало кто умеет делать хорошо, трагикомическое, абсурдное – тут ему не было равных. Он был мастером старой школы, мог сделать тексты о войне (будто сразу о всех войнах), словно сам ее пережил. Но лучше всего ему давались вещи в жанре «трэш». Он мог придумывать любую анекдотическую муть, но читалась она как нечто бессмертное. «Ты как Пелевин, только наоборот, – говорил я. – Когда читаю его лучшие книги, например „Чапаев и Пустота“, я вижу подделку, несмотря на все ништяки и навороты, всегда лишь почти как в настоящей литературе, а у тебя вижу настоящее, несмотря на все признаки подделки».
Я читал прозу Сжигателя задолго до личного знакомства, это единственный автор, живший со мной в одно время, еще совсем молодой, с которым я мечтал подружиться, лишь взглянув на один его рассказ. И теперь я радовался, что могу проводить с ним время. Сжигатель был старше меня на два года, но тоже еще не имел ни одной опубликованной книги, даже журнальных публикаций у него почти не было, только какие-то местные альманахи.
Писал он с детства, спокойно делал свое дело, не пытаясь завоевать мир вокруг, но знал себе цену, понимал свой талант и умел с ним работать – в этом проявлялся его внутренний стержень. Сжигатель окончил только среднюю школу, сменил много работ в юности, от сотрудника ВОХРа до массажиста в борделе, а сейчас же уже пару лет работал сторожем в детском доме.
– Когда-нибудь я стану для тебя Джоном Мартином, – говорил я, захмелев. – Потому что ты лучший. Тебе нужен хороший издатель, и я освою это ремесло, может, в этом мое предназначение.
– Нет, это вы с Маратом мои любимые писатели, – отвечал Сжигатель. – Никто не умеет так описывать быт. А быт – материал, из которого сделана сама жизнь. Так что лучше пиши книги, а издатель найдется. Или не найдется, какая разница.
– Ты ведь даже родился с Кириллом Толмацким в один день! Два великих гения дала эта дата России! – и я начинал ржать, сбивая пафос беседы.
– Так, не трогай за больное, – сказал Сжигатель. – Я специально родился так, в этот день, чтобы замаскироваться. Выставил певца Децла пешкой. Работаю под прикрытием.