Вся компания Пройды удовлетворенно посмотрела друг на друга, проверяя эффект зрелища.
Таскаев оглянул друзей, посмотрев на них осторожно с донышка глаз и, довольный впечатлением, заговорил:
— Картина была, как вы заметили, при свете. Натурограф может действовать таким образом и днем. Испробуем теперь его в темноте!
Вслед за этим изобретатель погасил свет в помещении, коснувшись одного и другого выключателя, нажал на рычажок своего аппарата и в воцарившейся темноте дневным светом засияла явившаяся вдруг пелена плоскости, на которой Пройда и остальные увидели еще одну копию советской действительности, вроде той, которая только что была воспроизведена перед ними. На этот раз зрители увидели открытие седьмого конгресса Коммунистического Интернационала.
Появилась Театральная площадь, прибытие автомобилей и автобусов к подъезду Большого театра с делегатами Конгресса, приветствуемыми толпами рабочих. Открылся внутренний вид театра, сцена, на которой занимают места известные всему миру вожди Коминтерна. Президиум о чем то совещается; Зиновьев делает жест рукой и вдруг все встают, снимая головные уборы. И так естественно при этом упал на Петряка из-за стола президиума случайный острый взгляд Сталина, что комсомолец схватился за свой гриб на голове.
Видение тут же исчезло.
Таскаев снова открыл выключатели. Помещение осветилось.
Тарканатра, Люрс и Граудин наперебой закидали вопросами изобретателя.
Таскаев провел себя рукой по голове.
— Это не все, обождите удивляться, — остановил он товарищей. — Главным достоинством натурографа, по-моему, является наряду с полным совпадением картины с изображаемой ею действительностью еще идеальная быстрота воспроизведения снимков. Вы сейчас убедились, что картины натурографа не отличаются от действительности. Теперь я вам хочу показать быстроту воспроизведения. Смотрите, я сейчас сфотографирую и воспроизведу вам мастерскую, как вы ее сейчас видите. Для этого я только должен подняться туда на хоры. Одну секундочку обождите.
Таскаев пошел на лесенку, взобрался с аппаратом на площадку хор в мастерской и через минуту оттуда спустился.
— Смотрите, — указал он под потолок вглубь мастерской.
Оглянувшиеся зрители, не веря своим глазам, снова переглянулись и опять впились в картину.
Глазам их представилось точное отражение мастерской, в которой они находились, и их самих.
Мастерская как бы раздвоилась, как это бывает в кинематографе, когда фильма сбивается в раме и начинает двоиться, одна мастерская была та, на полу которой стояла вся группа гостей Таскаева, а другая чуть повыше запечатлелась, заслоняя собою пространство поверх голов собравшихся.
