– Клиентскую базу? – опешила Одесса.
– Для Бюро. Вы ведь агент.
– Я специальный агент, по должности. Но ни в коей мере не… представитель.
– Насколько мне известно, агент выступает посредником. Посланником, инструментом. Иначе говоря, представителем Федерального бюро расследований.
Одессе стало смешно.
– Неужели агент Соломон не растолковал вам элементарных вещей? Мы никакие не посредники. И поиском клиентов не занимаемся. Наши клиенты – население США, американская нация.
– Какая разница? Вы сотрудник правоохранительных органов, точка.
– Разница есть, и большая. Я офицер органов правопорядка, федеральный агент. Принесла присягу. А вы… Я до сих пор не знаю, кто вы.
– Хьюго Блэквуд. По образованию адвокат, если вас это интересует. Но не практикую уже очень много лет.
– Юрист? Значит, мы коллеги. Кстати, как вы попали в квартиру? – снова забеспокоилась Одесса.
– Через дверь.
– Там два замка.
– В курсе. Я вскрыл оба.
С минуту Одесса переваривала услышанное.
– Вежливый вор все равно остается вором.
– Уверяю, у меня и в мыслях не было посягать на вашу собственность. Может, вернемся к насущному вопросу? Думаю, вы окажете мне неоценимую помощь.
– К вопросу мы, разумеется, вернемся, но на мою помощь не рассчитывайте. Я обратилась к вам по совету агента Соломона, он говорил, вы посодействуете мне, а не наоборот.
– Для вас очень важно не допустить ни малейшего раболепия или покорности, верно?
Одесса скрестила руки на груди и с любопытством уставилась на собеседника. С ним нужно держать ухо востро. На языке у нее вертелись разные колкости, однако Блэквуд явно не хотел ее обидеть, просто констатировал факт.
Она решительно встала:
– Хочу вам кое-что показать.
Одесса открыла сохраненные в PDF статьи про осквернение могил и развернула экран к Блэквуду. Но тот лишь откинулся на спинку стула и покачал головой, не испытывая ни малейшего желания прикасаться к «Макбуку».
– Лучше вы.
– Не фанат Apple?
Блэквуд, сощурившись, всматривался в текст. Казалось, он впервые видит жидкокристаллический монитор. Блэквуд пробежал глазами историю Крошки Миа, потом переключился на мужчину, умершего в 1977 году.
– Не могли бы вы… куда подевалась первая часть документа? – растерянно спросил он.
– Позвольте. – Одесса пододвинула к себе «Макбук» и прокрутила файл к началу. – Исповедуете луддизм?
– Луддизм? Если вы о фабричных забастовках девятнадцатого века, когда люди ломали станки с целью не допустить на свои места низкоквалифицированных работников, готовых трудиться за меньшую плату, тогда нет. Ничего не имею против архаизмов. Если речь о современном искажении данного термина, подразумевающем неприятие технического прогресса в целом, тогда вы близки к истине.
