Потом, как проснется ежиха с детушками, станет он сказывать им про увиденное зимою, а сон, что ж, доспит ежик, и станут сниться ему красивые сны!
Серый, постоянно озлобленный и мрачный — просветили белочки, что пропала мама-волчица, поймали её лихие люди, чтобы посадить в клетку на потеху людям — и тот сейчас даже улыбался. Перед самой полночью появились два братца — Декабрь и Январь, попривыкли звери, что каждый год они передают свое дежурство, но вот сегодня это случилось на виду у всех и очень торжественно.
Декабрь, в красивой своей белоснежной шубе, весь сверкал, Январь в голубоватом, морозном, одеянии тоже был хорош. Зашептались, завертелись было девицы-поземки, но шикнул на них сердито Февраль, пока еще одетый простенько — не пришло его время дежурство принимать.
А на поляну въехали санки-самоходы ледяные, Мороз на них разъезжал по зиме, да изукрашенные сейчас необычно. Поняли все — Настенька их и приукрасила. Сани, лихо крутанувшись на середине, остановились и необычно размягченный, сияющий, принаряженный Мороз, аккуратно свел с них свою суженую.
Как загомонили-залопотали зверюшки, увидев принаряженную, ставшую ещё краше, Настеньку. А она своим звонким голосочком спросила:
— Все ли собрались на праздник?
— Всее!
— Морзушко, тебе и говорить!
— Дядька Месяц, сколько времени остается до Нового года? Мигни?
Месяц с неба и скажи:
— Я стану считать, а вы готовьтесь кричать после двенадцати, Новый год, он будет сильно доволен, что его так встречают!
И начал: — Один! — потом, — два!
Счет подхватили мелкие, за ними родители, и вся поляна дружно на одном вдохе считала. Когда так же дружно прокричали:
— Двенадцать! — что тут началось — все скакали, обнимались, прыгали, верещали, ёжик старательно обходил кучи малы, боялся потерять свои обувки, да вот обидно, видел только лапы.
Его подхватила Настенька, рассмеялась, глядя на его обувки:
— Смотри, ежинька, как веселится лесной народ!!
А Месяц с неба опять заговорил потеплевшим таким голосом:
— Вижу, как дружно и весело у вас в лесу. Примите от нас с Солнышком Красным подарочки. Тихха!
Замерли все, а месяц раскинул свои руки, и полетели с неба блестки необыкновенные, и сыпались они на всё и всех, и стояли, завороженные такой красотой, люди, звери, даже бывалый, мало чему удивляющийся Мороз, стоял зачарованный. Тихо-тихо было на поляне, первым очнулся ежик:
— Вот это да! Топтыгин, ты же серебряным стал!
И отмерли все, начали рассматривать друг друга, восхищаться и благодарить дядьку Месяца за такое чудо.
