До Читы мы добрались без каких-либо серьезных инцидентов. Хлеб и тренировки лошадей задержали нас на целый день, а трудности с получением локомотивов отняли часть еще одного, пока я в отчаянии не пошел с группой солдат в депо и не заставил машиниста вывести его паровоз. Сам я поехал на тендере и едва не лишился зрения от раскаленной копоти, вылетавшей из трубы, а майору Брауни, который в это время стоял караульным позади машиниста, она прожгла дырки на мундире. Этот акт насилия обеспечил локомотив не только для моего поезда, но и для всех остальных.
Я разбил свои очки, и мне понадобилось раздобыть новые. Выйдя в город, я зашел в магазин ювелирных изделий и оптики и разговорился с хозяином. К разговору присоединились другие посетители, и нам рассказали о том, что мать прежнего хозяина была убита во время большевицкой оккупации города. В один из тех дней советский комиссар и красные солдаты пришли в магазин и хотели ограбить склад. Мать хозяина, пожилая дама старше шестидесяти лет, которая присматривала за магазином, стала возражать против такого грабежа. Комиссар приказал красноармейцу заколоть ее штыком, что тот и сделал. Потом они прошли внутрь, забрали все ценности и заперли помещение, оставив мертвую женщину лежать на полу. В течение нескольких дней они не давали разрешения соседям достойно похоронить ее, под предлогом, что она контрреволюционерка. По тому, как выглядел магазин, было ясно, что красные солдаты большие мастера в делах такого рода, но подобные истории столь многочисленны, что меня тошнит повторять их.
Следующим интересным местом было озеро Байкал, или, как его называют русские, «море Байкал». Мы подъезжали к этому знаменитому озеру очень холодным субботним вечером, и задолго до того, как мы достигли его берегов, изменение в атмосфере указало на присутствие глубоких, чистых и холодных вод. С запада на озеро налетел сильный ветер, который, с яростью набрасываясь на огромные волны и пену, заставлял их беспорядочно биться о каменистый берег. Слепящий снег, смешанный с брызгами воды, придавал чернильной ночной тьме странный и мрачный вид. Сопровождавший нас казак Марк затянул народную песню о чудесах Байкала, которая в переводе моего офицера связи в точности соответствовала тому, что мы видели. Мы закрыли вторые рамы, проверили двери и легли спать. Я боялся, что до утра мы проедем озеро и не увидим при свете дня самую интересную часть нашего путешествия. Проснувшись очень рано, мы обнаружили всю картину настолько изменившейся, что это казалось чудом.
