О так называемой белой кости в армии и речи не могло быть. Офицеры из бывшего привилегированного сословия растворились, едва ли не бесследно, в общей демократической массе офицерства из мелкого чиновничества, учителей, инженеров, студенчества и кадровых солдат. Да этой «белой кости» и не хватило бы на сотую долю той громадной армии, которую потребовала современная война. Уже в первые месяцы ее была выбита едва ли не вся кадровая основа армии. И недаром такой процент офицерства впервые составили бывшие солдаты. Война пожирала людей, и это прямо сказывалось на широкой демократизации офицерства.
Именно в ту пору среди офицеров ходили в списках стихи:
…Народ с нас погоны сорвал,
Названье святое «бойца офицера»
В поганую грязь затоптал.
И, край наш родимый от немцев спасая,
За родину нашу умрем…
Алексеев уезжает в Смоленск[39], хотя и числится в должности военного советника Временного правительства. В Смоленске старый генерал (старый не по возрасту, а по усталости и болезням) проживает на Верхне-Пятницкой улице в доме Пастухова. Там же он приступает к созданию Офицерского союза, так называемой «Алексеевской организации». Это уже то, что называется контрреволюцией.
Но с другой стороны, все прочие политические силы давно уже объединены в политические организации, что позволяет выступать им монолитно (большевики — так скоро уже два десятилетия). Почему же офицерство не имеет права побеспокоиться о себе?..
С годами Алексеев не утратил суховатой подтянутости, но в нем уже мало и от прежнего щеголеватого кадрового военного. С фотографии тех лет смотрит человек среднего роста, типично кабинетной внешности. Лицо — с воспаленными, припухшими веками, под глазами — темные мешки. И в плечах он уже ссутулился по-стариковски, хотя, чувствуется, на публике еще пытается держаться фертом. Лихо подкрученные усы стрелками опустились к уголкам рта, и весь густо взят проседью.
Лавр Георгиевич Корнилов — сверстник Ленина, на 13 лет моложе генерала Алексеева.
Родился будущий «первооткрыватель» белых походов в городке Усть-Каменогорск Семипалатинской губернии 18 августа 1870 г. Отец Лавра Георгиевича — хорунжий Корнилов (подпоручик) — выслужил чин из простых казаков и-не имел собственности, кроме той, что возит с собой гарнизонный офицер. Он так и не поднялся выше хорунжего — жалованье для многодетной семьи бедняцкое. Выйдя в отставку, Георгий Корнилов за неимением средств поступает в волостные писаря в родной станице Караклинская. Его жена — казачка станицы Кокпетинская — всю черновую работу по дому и воспитанию детей тянула своим горбом.
