«Даже после Брестского мира…»
В общем, строить экономику можно. И без утраченных богатств обойдемся…
Так что о прозорливости, граничащей с ясновидением, толковать не следует. Был голый расчет утверждения власти — и все! Цена этого утверждения значения не имела.
Это не ново в истории: разбазаривать национальное достояние, выдавать союзников и свои коренные земли, пуская в торг кровью добытые народные богатства… И всё с единственной целью: закрепиться у власти, протянуть свое время там, наверху, где сходятся все нити управления страной.
Террор и реформы, террор и заключение мира с немцами — одно с другим сцеплено неразрывно.
Террор и ублажение декретами. Но террор всегда беспощаден — это подлинный нерв большевизма. После этот прием будет повально обращен и против народа при коллективизации, и против всех, имеющих какую-либо самостоятельность и человеческую значимость. Произойдет оскопление, обезглавливание России, захват ее тела в безраздельное владение карателей.
Вот и вся правда.
Брест-Литовск.
Огненный Крест над Россией.
«Кто не с нами — тот против истины».
Освобождение войск на русском (Восточном) фронте дает возможность германскому командованию преодолеть кризис в живой силе. Людские резервы исчерпаны. Пополнения за счет призыва очередных возрастов исчерпаны. Это катастрофа!
И вдруг замирение на востоке!
Мирный договор в Брест-Литовске позволяет германскому командованию перебросить с востока на запад сотни тысяч солдат. И тогда германское командование предпринимает последнее решительное усилие: сейчас или никогда! Мы можем и должны победить!
Германский военный историк Тило фон Бозе рассказывает об этом в своей работе «Катастрофа 8 августа 1918 года» (Берлин, 1930).
21 марта 1918 г. после трех с половиной лет беспримерной борьбы германские армии Западного фронта начали «великое сражение во Франции». Надежда достичь окончательной победы решительным ударом против англичан имела полное основание. Недаром уже по прошествии первых пяти дней с начала наступления создалось положение, о котором не кто иной, как сам маршал Фош[31], впоследствии выразился так:
«Кризис был наиопаснейшим во всей мировой войне, так как германцы могли разбить северный фланг союзных армий, овладеть портами Ла-Манша и выиграть войну…»
Когда затем 30 мая германские ударные дивизии в своем неслыханно быстром победном движении через Шмэн-де-Дам, через Эн и Вель вторично появились за время этой великой битвы народов на Марне, Париж снова затрепетал, и еще настойчивее, нежели до сих пор, раздался призыв государственных и военных деятелей Антанты к президенту Вильсону о быстром оказании помощи из-за океана. И она последовала широким, казалось бы, нескончаемым потоком. Американцы подключились к борьбе. Чаша весов решительно упала на сторону союзников. Германия, Австро-Венгрия, Болгария и Турция были обречены…
