Разговор через неплотно закрытую дверь доносился слабо, но я уловил, что на вопрос о фамилии он ответил «……енко», а имя я и вовсе не расслышал. Я пришел в ужас: что, если меня спросят имя и фамилию моего товарища, а я не смогу назвать их, поскольку он их только что изменил.
Вот идиот! Но все обошлось, меня больше ни о чем не спрашивали. Мой товарищ вернулся с бумагой, в которой нам предписывалось явиться в такое-то село для временного трудоустройства. Мы вышли на улицу.
«Ну, что твой плохой сон?» — спросил я. Где мы провели эту ночь, память не сохранила, но я прекрасно помню, что мы получили по куску хлеба и по миске какой-то похлебки.
Обсудив детально сложившуюся ситуацию, мы решили временно бродяжничество прекратить и пойти по данному нам адресу, а там будет видно.
Утром, расспросив о дороге, мы с Василием Соколенко — так теперь назывался мой товарищ — отправились в путь. Пройдя несколько километров, мы увидели в поле два столба с проволочной сеткой вверху, на которой красовалась надпись «Госхоз садовый…», а за ними в отдалении были видны фруктовые деревья.
Я оторопел: никогда ранее я здесь не был и даже не мог быть, но все мне хорошо знакомо, все это я уже видел. И тут я вспомнил — сон! Сон, о котором говорят «вещий».
Год или более тому назад мне приснился сон: я видел эти два столба с надписью «Госхоз…», я видел фруктовый сад, я работал в этом саду, окапывая фруктовые деревья, обрезая ветки садовым ножом. Я видел пожилого бригадира, который руководил работами. Раньше никогда не видел фруктовых садов, не видел я, как окапываются яблони и груши, не видел садовых ножей и не знал, как нужно обрезать деревья. Как только мне могло присниться такое? Но ведь приснилось!
И вот теперь, отдав в контору выданную нам в комендатуре бумаженцию, мы были определены на работу к пожилому бригадиру (которого я видел во сне), были поставлены на довольствие в виде пары пригоршней кукурузной крупы в сутки и были направлены на постой к женщине с двумя ребятишками, муж которой был на фронте.
Постичь премудрости порученного нам круга работ было делом несложным. С лопатой я был знаком с детства, хотя особой любви к ней не питал, а садовый нож не является сложным техническим устройством, и я быстро освоил работу с ним.
Работать приходилось «от звонка до звонка», которые подавались ударами в рельс. Получаемую крупу мы отдавали хозяйке, которая из нее варила нам похлебку, добавляя еще что-то из своих скудных запасов.
