С этими мечта может перейти в действительность. Неужели он, Веретьев, струсил?
Волнующим и бодрящим холодом прошла дрожь по спине.
— Так значит, Хортик, вы бы пошли на экспроприацию?
— Но экспроприации вы признаете?
— А вам это, господин, для чего, собственно, нужно?
Кабальский, вмешавшись в разговор, видимо, хотел на ком-нибудь сорвать злобу.
— Так!.. У меня, видите, давно план один есть. Только не было товарищей…
— Так чего же вы мямлите? Коли есть что, говорите прямо.
— Видите, мне в последнее время страшно не везет. Жизнь совсем забила. Впереди ночлежка, смерть от голода или от простуды. Или надо заняться, как товарищи, мелкими обманами, шантажом, взятки брать. Я этого не могу.
— Белоручка! — рявкнул Кабальский.
— Может быть. Но на дело, которое дало бы большие деньги, хотя бы с риском жизнью, я бы пошел.
— Ладно! Ваше дело! А только если вы серьезно что-нибудь задумали — говорите без предисловий, да поменьше о себе. Не разжалобите, не вам одним живется так, что хоть в омут головой.
Веретьев рассказал все, что знал о старой графине.
Все трое засиделись далеко за полночь с серьезными побледневшими лицами и подробно обсуждали предстоящее опасное дело, как обсуждает накануне военный совет план генерального сражения…
IV
Звонить в квартиру старой графини выпало на долю Веретьева. Он должен был подать пакет и затеять разговор.
Кабальский и Хортик спрятались за дверью. Время было выбрано вечернее. Это давало огромное преимущество. Ограбивши квартиру, можно было выйти из ворот, еще не запертых на ночь дворником.
Но вместе с тем грозила и серьезная опасность: мог кто-нибудь пройти по лестнице и увидеть экспроприаторов.
Надо было спешить.
С замирающим, несмотря на выпитую водку, сердцем Веретьев дернул звонок. Минуты две протянулись в мучительном ожидании, Веретьев уже хотел позвонить вторично и… чуть не вскрикнул от ужаса.
Дверь бесшумно приотворилась вершка на два и в щели показалась голова старухи с острым горбатым носом и оловянными, мертвыми глазами. Без капора, с седыми растрепанными волосами она была еще страшнее.
— Что надо? — прохрипела она.
— Письмо вам. Просят ответа.
— От кого?
— Не могу знать. Я служащий в конторе.
— Давай!
Высунулась рука и вырвала пакет у Веретьева.
Старуха хотела захлопнуть дверь, но Кабальский зорко выжидал момент и засунул между дверей ногу. В то же время Хортик со всей силой отдернул створку, так что на мгновение старуху вытащило на площадку.
— Эгей! — гулко пронесся по лестнице ее безумный, дикий вопль.
