Крепкий, привыкший к тяжелому труду, Максим похудел, потерял аппетит.
Платили мало, но все же он ухитрялся откладывать кое-какую мелочь. На первое свое накопление купил Ивану Куприяновичу калоши, которые в тот же вечер исчезли. Следующие сбережения пошли на покупку фуражки. Он приобрел ее у старьевщика на сенном рынке. С ярким околышем, с лакированным козырьком, она понравилась Максиму.
— Дурак! Вот дурак, — удивился Иван Куприянович, — что ты купил? Это же жандармская! Тащи ее скорей обратно, коли не хочешь стать посмешищем.
Старьевщик стоял на прежнем месте, разложив на разостланной рогоже свой незавидный товар.
— Возьми, пожалуйста, обратно… Не подходит она мне, — забормотал Максим, стараясь всунуть в руки старьевщика свою покупку.
Татарин слегка толкнул его, поправил на голове пеструю тюбетейку и монотонно сказал:
— Вынес из лавка тавар, обратно тавар не берем!
— Князь, да ты сам посуди, какая же у тебя лавка, это же улица, она такая же твоя, как и моя…
— Улица? Нет, нет, лавка! — невозмутимо твердил «князь».
— Лавка? Ну, коли так, и подавись в своей лавке моей фуражкой!
В досаде швырнул фуражку и зашагал прочь.
Когда Максим немного попривык уже к омерзительному запаху на рыбном заводе, однажды утром он неожиданно наткнулся на запертые ворота. Казалось, все вокруг вымерло. Максим толкнулся в калитку, но и она оказалась запертой.
— Куда лезешь, вшивая мразь? — закричал над самым его ухом выскочивший из будки толстоносый городовой.
У пояса городового болталась большая желтая кобура с пистолетом. Городовой смачно сплюнул и закричал вывернувшемуся из-за угла человеку в рыжей шляпчонке:
— Федор Силантьевич, наше вам с кисточкой! Не спешите, голубчик, завод сегодня не работает, забастовали лапотники паршивые!
Максимка побрел домой. Слова городового больно ударили по сердцу. «Если они не могут купить хорошие башмаки, так разве в том их вина?» — рассуждал сам с собой юноша. Впервые в его воображении как бы слились воедино и городовой, и хозяин рыбного завода, и ректор духовной семинарии. Холод, неприязнь, гнев вызывали в нем эти люди.
— Бастуете? — встретил его Иван Куприянович.
— А откуда вы знаете? — удивился Максим.
— Да слышал, — неохотно отозвался певчий и прибавил: — Ничего, обернемся и без твоих заработков.
Максим сел на кровать и посмотрел на Ивана Куприяновича, который сегодня выглядел особенно торжественно: старый костюм был отглажен, шею обтягивал узкий крахмальный воротничок, рубашка сияла белизной.
