— Хорошо бы… Ох и перетянули ж вы мне плечо. Насчет лекаря… так надо сделать… У башенки, вон там, возле кладбища, конь у меня в кустах… Ох! Так и рвет, так и рвет! Пусть Курбан к Халмураду-ага съездит. Это недалеко. Курбан, ты ведь знаешь его дом, второй с краю… Старик сразу примчится, как узнает. Он хоть и не лекарь, а врачевать умеет, человек бывалый.
Курбан стоял, ожидая, не скажет ли Ахмед еще что. Но тот умолк, забылся.
— Иди, Курбан, — сказал Вели. — Только смотри без шума.
Парень ушел.
Мы сидели молча, стараясь не потревожить Ахмеда. Но он снова открыл глаза.
— Уехал?
— Уехал.
— Ну дай бог… Знобко мне что-то…
Я снял халат, укрыл Ахмеда. Его била дрожь.
— А чудно все-таки устроен мир, — тихо, не открывая глаз, заговорил Ахмед, — сегодня над тобой судьба мудрует, завтра другого за ворот ухватит. Вот этот Халмурад-ага… Знаешь, что с ним приключилось? Буря поднялась в песках, пол-отары у него разбежалось. Три дня я с ним овец искал, чуть не у колодца Динли нагнали… Я, конечно, не для Осман-бая старался — овцы-то его, да старика жалко. Бай с него, с живого шкуру бы содрал. Чего-то жарко мне. Ты что, халат на меня бросил? Сними, а…
Он был весь в поту, лицо горело.
— Не надо, Ахмед. Это тебе кажется, что жарко. Поспал бы, пока старик придет.
— Нет, сними.
— Ладно, ладно, сниму.
Ахмед замолчал, слышалось только его тяжелое дыхание.
— Ты убрал халат, да? Положи, трясет что-то.
Я снова укрыл его.
— И все я виноват… Чуть было не погубил вас. Надо было дождаться, пока обратно запрут.
Была середина ночи, самое холодное время. Мы накрыли Ахмеда еще одним халатом.
— Может, ослабить повязку?
— Ничего. Потом… Слушай, как тебя зовут? Мердан? Когда-нибудь будет настоящая жизнь, Мердан?
— Конечно, будет. Сами ее сделаем. Собрать бы только всех бедняков в одну силу — горы свернуть можно.
— Что горы, нам бы Осман-бая свернуть. Баи не хуже гор дорогу заслоняют. Карман у них тяжелый, а в этом проклятом мире карман — первое дело. Без денег и молитва до аллаха не дойдет… Не светает еще, а? Сейчас он старика привезет. Если бы все люди были, как Халмурад-ага…
— Помолчи, Ахмед, о Халмураде-ага мы с тобой еще потолкуем.
— Найдется, о чем потолковать. Я так… Легче вроде, когда разговариваешь. Да, негодно наш мир устроен. Один шашлыком брюхо набивает, другой с голодухи пухнет. Один в шелка рядится, другой чуть не нагишом ходит. И не хотят друг другу помочь. Ну-ка, вроде скачет кто-то…
Мы прислушались. Топот приближался. Ахмед улыбнулся, не открывая глаз.
