Прошло уже порядочно времени, вполне можно напиться чаю. А свет на веранде все не гас, голоса не затихали…
Во двор спустились трое. Впереди Осман-бай. Лица отсюда не видно, но я его сразу узнал: сложением он пожиже других, да и держится важно, словно на коне сидит.
Позади Осман-бая я без труда различил Мурад-бая. Он намного крупнее, осанистей, но перед Осман-баем, как слуга, голову гнет…
А кто ж с ними третий? Якуб? Нет. Якуб не такой…
Лежавшие на топчане, завидев Осман-бая, встали. Ага, это нукеры. Осман-бай присел на край топчана, сказал что-то. Нукеры повернулись, пошли. Сюда идут, к навесу. Может, бай велел им осмотреть все вокруг? Нет, не доходя несколько шагов, они повернули и пошли к маленькому домику в глубине сада. Послышалось щелканье замка, и грубый голос выкрикнул: «А ну подымайся! Выходи!»
Обратно они шли втроем. Правда, третий не шел, его волокли под руки. Ноги тащились по земле, непокрытая голова беспомощно болталась.
Дотащив пленника до Осман-бая, нукеры отпустили его. Он покачнулся, но устоял. Все молчали. Казалось, собравшихся интересует только одно — упадет этот человек или нет. Им надо было, чтобы он упал. А он чувствовал это, он не хотел падать перед ними. Качнулся, словно ища опоры, оперся о собственную коленку, снова покачнулся и снова устоял.
— Ну, Нумат-хан, что скажешь? — с многозначительной усмешкой произнес Осман-бай.
— Ладно… — сквозь зубы процедил Ахмед, ловчее пристраивая наган. — Пусть он его только тронет…
— Спокойней, Ахмед, — зашептал я ему в самое ухо. — Мы пришли не за тем, чтобы убить Осман-бая, Нам нужно людей спасти. Мы теперь знаем, где их держат. Возьми себя в руки. Ну не гляди в ту сторону, Прошу тебя, не гляди.
А голос Осман-бая, холодный и жестокий, звучал все громче…
— Я не намерен с тобой до утра валандаться. Не скажешь, где племянник, живьем закопаю в землю.
Я вцепился в руку Ахмеда, сжимавшую наган.
— Отстань, — злобно прошипел он.
— Убери наган, — строго сказал Вели.
Ахмед скрипнул зубами, но наган отодвинул.
Нумат молчал. Он беспомощно приподнял голову, оглядел стоящих перед ним людей и снова уронил ее на грудь.
Люди Осман-бая молчали, но в их молчании не было сочувствия к стоявшему перед ними жалкому, избитому человеку.
И вдруг Нумат повалился на землю.
Осман-бай взглянул на одного из своих людей и нагайкой, которую держал в руке, указал на Нумата. Нукер подошел к пленнику, горделиво оглядел сообщников, кичась своей силой и жестокостью, и, легко подхватив Нумата на руки, сильным движением швырнул его полуживого, на землю. Нумат судорожно изогнулся и захрипел.
