— мне нужны мои пальцы, — сказала я ей шепотом, шепот заразителен… — мне нужно мое тело и знаки,
пояснила я, но она уже отвлеклась, все эти мои проблемы ее явно не интересовали или что-то другое отвлекло ее внимание, она просто выпала из разговора, сделала глоток вина, ее глаза снова стали тревожными, или мне это показалось, а ведь, в сущности, какое ей дело до моих тревог, а их у меня предостаточно, я сказала о том, как ужасно мешает мне эта повязка и как мне было бы легче без нее, и таким образом заразила ее своей тревогой, такое часто бывает, ведь все люди связаны… а лишь мгновение назад она так звонко смеялась… сейчас же ее глаза упорно вглядывались куда-то, обходя меня в миллиметре от моих висков, я проследила за линией ее взгляда — пустующий стол в центре, точно напротив, через два стола, отделяющих нас от него, мне показалось, что все вокруг тоже повернули свои головы туда же, но деликатно, незаметно, наверное, опять ждут доктора, подумала я, потому что часы в холле снова пробили раз-два-три, и удары один за другим выстрелили в пространство, раня его, неужели уже десять?.. другое, по-видимому, их не интересует… только я одна ничего не жду, не желаю ждать, этот порядок кажется мне абсолютно глупым, придет — не придет, в этом, в сущности, нет никакого порядка… если я захочу его увидеть, запишусь на прием и посещу его, не понимаю, почему до сих пор я этого не сделала, может быть, из-за того старика в холле, который сказал все непрестанно хотят с ним увидеться… мне вовсе не нужно непременно ужинать с ним, ничего не нужно, пусть только снимет мне повязку, эти ритуалы с ужинами излишни… подумаешь… выпивал глоток вина вместе с ними, какая разница, с кем ты поглощаешь еду, ведь глотать даже легче, когда ты один… и полный абсурд — вот так сидеть и ждать ради глотка вина, но Ханна ждет… в конце концов, я всего лишь пять дней назад пила с ним чай, смесь из самых разных ингредиентов, а тимьян и липа добавлялись лишь для вкуса… недопустимо, чтобы существовал порядок, при котором кто-то чувствует, что должен ждать, все чувствуют себя обязанными ждать, словно для того, чтобы испытать свое одиночество на прочность — а оно действительно вот такое — окончательное? в столовой постепенно становится все тише, да, поэтому Ханна разговаривала шепотом, люди за столами все меньше обращают внимание друг на друга, разговоры стихают, и накал звуков уже не такой плотный, море за окном совсем исчезло, лишь лунная дорожка сужается к горизонту… но луна ничего не значит, ею можно пренебречь, никто не обращает на нее внимание, может быть, потому, что доктор и всем другим говорил:
