Записка Хади окончательно отбила у Тати охоту выполнять задание учителя. Все ее мысли сосредоточились на рисунке головки, которая уже возникла в ее воображении.
Машинально Тати взяла чистый лист бумаги и принялась рисовать. Сначала она несколькими линиями обозначила контур головы, потом нарисовала глаза, нос и рот. Затем Тати снова вернулась к глазам. Она считала, что именно глаза оживляют портрет.
Тати так увлеклась рисунком, что совсем забыла, где она находится. На лежавшие перед ней геометрические тела она уже не смотрела. Кончик языка у нее высунулся. Это было вернейшим признаком того, что она увлечена. Тати не замечала, что пак Дас уже несколько раз поглядывал в ее сторону. Он заподозрил неладное: почему это Тати ни разу не взялась за линейку, а вертит лист бумаги из стороны в сторону?
Пак Дас подошел к ней.
— Тати! — громко сказал он. — Чем это ты занимаешься?
От неожиданности Тати вздрогнула и выронила карандаш. Десятки глаз устремились на нее.
— Ты уже нарисовала то, что я велел?
— Нет еще, пак, — ответила Тати, перевернув лист.
— Вот ты чем занимаешься! Посмотри на своих товарищей. Почти все уже кончили!
— Да, пак.
Не обращая внимания на пак Даса, стоявшего рядом, Тати схватила линейку и принялась быстро рисовать куб.
Пак Дас ненадолго оставил Тати в покое. Конечно, он хотел за многое побранить ее. Сначала он гордился, что у него такая способная ученица. Ее способности к рисованию проявились с первого класса. За прошедшие три года она многого достигла. В другое время пак Дас, конечно, с удовольствием посмотрел бы рисунок, сделанный его ученицей. К сожалению, в последнее время Тати окончательно распустилась, делала все по-своему, как будто ей учитель не был «ужен. Возможно, это произошло оттого, что Тати захвалили и она зазналась.
Скоро в классе опять установилась тишина. Все перепугались, когда пак Дас с силой ударил линейкой по парте Тати.
— Будиарти! — заорал учитель. — Вон из класса! Я не желаю больше видеть тебя. А к завтрашнему дню ты десять раз нарисуешь то, что я велел. Будешь знать, как не слушаться!
И на виду у всех он разорвал рисунок Тати.
— Убирайся немедленно! И пеняй на себя, если ты сделаешь рисунки кое-как!
Все поняли, что Тати никогда больше не осмелится рисовать «для себя» на уроках пак Даса.
И сейчас еще у Тати не прошла обида на учителя, разорвавшего ее работу…
— Выслушай меня внимательно, — сказала госпожа Юсуф более мягко, чем раньше. — Для такой способной девочки, как ты, по-моему, пак Дас…
