Связываться с Муфасой Шраму не хотелось. Он знал, чем может закончиться для него бой с королем, и решил схитрить. Он вскочил, отошел в сторону и, почтительно поклонившись, сказал:
– Прости меня, брат Муфаса! Я был не прав. Ты заслуживаешь уважения. Эта глупая птица испортила мне настроение, а о празднике я просто забыл, извини.
Муфаса подошел к Шраму, заглянул в его хитрые глаза и прорычал:
– Запомни, я прощаю тебя в последний раз. Если ты станешь вредить моему сыну, я убью тебя!
После этих слов он повернулся и ушел, а Шрам подумал: «Как бы не так. Я отомщу тебе, Муфаса. Ты заплатишь за все унижения, которые я испытал. Я стану королем! Я уничтожу тебя и маленького Симбу. Придет мое время».
А Симба, ничего не подозревая о коварных планах своего дяди, впервые вышел с Сараби на прогулку в саванну. То, что он увидел, поразило его. Ему открылась вся яркая голубизна небесного свода, и он почувствовал себя счастливым, сам не зная почему. Малыш стоял в ослепительном сиянии солнца в благостном царстве тепла и света. Чудесная, властная сила закрывала ему глаза и открывала сердце.
Симба был потрясен и одурманен. От радости он даже подпрыгивал на месте. Его грудь дышала так полно, так глубоко ароматным, пряным воздухом саванны, что его подбрасывало кверху. Он ликовал.
Мать видела его беспомощные прыжки и улыбалась. Она наклонила голову и побежала вперед. Львенок засмеялся и бросился за ней, да так, что зашуршали высокие травы. Это испугало его, и он остановился. И тут, сопровождаемая тем же странным шелестом, к нему приблизилась мать. Она нежно лизнула Симбу, затем ткнула его носом и крикнула:
– А ну, поймай меня!
Симба бросился за ней. Сараби была далеко, и львенок, сделав прыжок, уцепился за черную кисточку хвоста. Хвост дернулся, но малыш цепко держал его в своих лапах. Непросто освободиться от шалуна. Сараби остановилась и легла.
– Молодец, Симба. Быстро ты меня поймал, – сказала она и снова дернула хвостом.
От неожиданности львенок кувырком полетел в траву. Он обиженно мяукнул, а Сараби рассмеялась:
– Важно поймать добычу, но еще важнее ее удержать.
Симба промолчал. Несколько минут он пролежал в траве, наблюдая за матерью. Когда львенок увидел, как Сараби, пригретая солнцем, закрыла глаза, он тихонько пополз, прижимаясь к земле. Инстинкт подсказывал ему точные движения. Ничего не подозревающая мать не услышала своим чутким ухом ни одного шороха. Приготовясь к прыжку, Симба затаился. Стремительный бросок – и он на спине у львицы. От неожиданности Сараби вскочила, а Симба шлепнулся на землю. Львица расхохоталась, глядя, как неуклюже встает ее сын:
