Он отворил. На пороге стоял Задира.
Увидев его, Главный Композитор удивился, но не чрезмерно. То было удивление не тем, что какой–то малозаметный горожанин вдруг осмелился побеспокоить высокопоставленного деятеля в его доме; это, вероятно, почему–то считалось естественным. Скорее, Главного Композитора удивило то, что Задире понадобилось увидеть его именно сейчас.
Так или иначе, он отступил в сторону и гостеприимным жестом пригласил Задиру войти.
Вскоре оба оказались в кабинете, где Задира, не дожидаясь приглашения, опустился на диван. Главный композитор, не возвращаясь к столу, устроился в кресле напротив.
С минуту они молчали.
– Много работы? – спросил наконец Задира, найдя, видимо, отправную точку для разговора.
– Чем дальше, тем больше. Но конец уже виден.
– Конец уже виден… – медленно повторил Задира. – Но пока он не настанет, работы станет еще больше. Именно для тебя. До сих пор я не очень обременял тебя поручениями, верно?
Может быть, присутствуй при разговоре кто–нибудь третий, его удивило бы, что у квартального сутенера могут быть поручения Главному Композитору Истории, почти уже состоявшемуся герцогу, представителю древнейшего рода (хотя и с другой планеты). Но третьего не было, сам же Главный Композитор воспринял сказанное как вещь вполне естественную. Он поинтересовался лишь:
– Что–нибудь случилось?
Задира ответил не сразу:
– У меня пересохло в горле… Может быть, сваришь кофе?
– С удовольствием.
Быть может, Задиру действительно мучила жажда; но не исключено, что просьба его была вызвана и еще одной причиной: занимаясь делом столь приятным и привычным, как приготовление кофе, человек невольно успокаивается, и продолжение разговора воспринимает уже без того внутреннего напряжения, какое неизбежно возникает перед получением какой–то, может быть, не очень приятной информации.
– Только не «экспресс». Сделай, пожалуйста, на спиртовке, – добавил гость.
Хозяин кивнул и принялся за дело: все было под руками, кофе он обычно готовил для себя тут же, в кабинете, чтобы не ходить из конца в конец своих апартаментов. Когда спиртовка загорелась и кофейник был водружен на нее, Задира сказал:
– Придется тебе брать на себя отношения с Властелином.
– Я не совсем понял, – откликнулся Главный Композитор, не отрывая взгляда от кофейника. – Я и так общаюсь с ним каждый день.
– По вашим делам. А теперь пришла пора заняться моими.
Историк позволил себе бросить на гостя лишь короткий взгляд, постаравшись, однако, вложить в этот взгляд все свое недоумение.
