Гостиная была большая, просторная и славная, с разными картинками, в беспорядке развешанными по стенам, с ворохами книжек, журналов и разных полубесполезных мелочей, каждая из которых была чуть-чуть, а не на месте. Мартин оглядел комнату и улыбнулся: во всем чувствовался немножко безалаберный и веселый нрав сестры - в яркой окраске стен, в суматохе ваз, цветов и антикварных безделушек, в самом духе уютного беспорядка, который и сейчас царил в комнате, хотя был час ночи и весь вечер в комнате не было ни души.
Линда сбросила туфли и, поджав ноги, пристроилась в уголке огромной тахты; двумя руками она держала стакан с виски и глядела на обоих мужчин; ее уже клонило ко сну, но она никак не хотела, чтобы этот вечер кончался.
- Слушай, Мартин, серьезно: ты что, в самом деле не сможешь пожить у нас хотя бы недельку?
- В понедельник я должен быть в Бостоне, - сказал Мартин, - оттуда в среду самолетом - в Париж.
- Мальчишки будут выть от досады, - сказала Линда. - Впрочем, у тебя еще будет время передумать: в субботу и воскресенье мы приглашены на три вечеринки, и я надеюсь, что ты там кого-нибудь себе найдешь.
- Какое счастье, что мне надо загодя быть в Бостоне, - рассмеялся Мартин. - Приду в себя до отлета.
Линда поболтала виски в стакане.
- Джон, - сказала она, - зачем откладывать, давай прочтем ему эту нотацию сразу.
- Знаешь, поздно уже, Линда. - Виллард был слегка сконфужен.
- Что это еще за нотация? - подозрительно спросил Мартин, заранее ощетиниваясь, как и положено младшему брату.
- Ну, одним словом, когда от тебя пришла телеграмма, Линда и я, мы подсчитали... Слушай, после того, как ты кончил колледж, ты уходишь уже с третьего места - так ведь?
- С четвертого, - сказал Мартин.
- Сначала ты работал в Нью-Йорке. Потом в Чикаго, в Калифорнии. Теперь Европа. - Виллард говорил, исполняя свой долг родственника, друга, долг добропорядочного гражданина, проработавшего пятнадцать лет в той самой конторе, в которую он поступил. Закончив юридический колледж. - Ты уже не мальчик, хватит летать с места на место, это...
- Ты слишком круто забираешь, - сказала Линда; она с беспокойством следила, как гаснет улыбка на лице Мартина, как он постукивает пальцами по стакану с виски, - прямо ректор Массачусетского технологического в актовый день или генерал Паттон перед войсками, - не надо так. - Она повернулась к Мартину. - Видишь ли, разговор у нас был вот о чем: представь себе, что в один прекрасный день ты вдруг обнаружишь, что тебе уже тридцать, а жизнь проходит мимо...
