Ночью были сны. За целый год она не нашла надежного способа контролировать их. Они начинались довольно невинно с какого-нибудь фрагмента далекого прошлого, с лица ее матери — или с непосредственного прошлого, с какой-нибудь недавней встречи, а затем они переходили в темные коридоры бесконечного здания, с неясной целью, которую нужно было достичь, а если она этого не сделает, то умрет — и тогда появились цветные огни, они мягко несли ее куда-то, и буйство запахов охватывало ее.
По воскресеньям у стажеров был выходной. Спарта обычно проводила время, прогуливаясь по Манхэттену, от Бэттери до Бронкса, даже в дождь, мокрый снег и ветер.
Хотя она и не была сильной, но все же была крепкой. Двадцать пять миль в день не были для нее чем-то необычным. Она двигалась, чтобы разгрузить разум от сосредоточенных мыслей, от необходимости планировать, находить, и хранить данные. Периодический умственный отдых был необходим для того, чтобы избежать перегрузок и срывов.
По первоначальному замыслу, проект «Спарта» не должен был использовать искусственные мозговые имплантаты. Но когда к проекту подключились правительственные структуры, проект изменился; внезапно появилось гораздо больше студентов, и новой разнообразной аппаратуры.
Спарта тогда была еще подростком, и поначалу ей не показалось странным, что она стала меньше видеть своих родителей и общаться с другими детьми. Однажды отец вызвал ее к себе в кабинет и объяснил, что ее отправят в Мэриленд для проведения ряда правительственных экспертиз. Он пообещал, что они с матерью обязательно будут приезжать в гости так часто, как это будет возможно. Отец был очень напряжен, прежде чем она вышла из комнаты, он крепко, как-то отчаянно, обнял ее, но ничего не сказал, кроме невнятных «до свидания» и «мы любим тебя». Мужчина с рыжими волосами все это время он находился в офисе и наблюдал за происходящим. О том, что было дальше, ее память все еще была фрагментарной. Там, в Мэриленде, они сделали гораздо больше, чем просто проверили ее, но многое из того, что они сделали с ее мозгом, она поняла только недавно. То,что они сделали с ее телом, ей еще полностью не было ясно.
Спарта шагала по просторному Парк-Авеню к Большой Центральной Оранжерее. Стояла ранняя весна, день был солнечный и теплый. Вдоль аллеи тянулись ряды вишневых деревьев в полном цвету, их благоухание было очень сильным, розовые лепестки, словно ароматное конфетти, падали на сверкающую эспланаду. Блестящие стекло и сталь, гладкий бетон и отполированный гранит поднимались вокруг нее; вертолеты тарахтели по воздушным трасам между вершинами небоскребов, автобусы и редкие полицейские машины с шумом проносились мимо по гладкому дорожному покрытию. Магнитопланы уверенно гудели вдоль тонких стальных рельсов, удерживаемых в воздухе на высоких пилонах, в то время как причудливые старые электрические вагоны метро, окрашенные в веселые цвета, грохотали и визжали под ногами Спарты, видимые сквозь блоки стеклянной мостовой.
