, и это вторая примета дионисийских текстов.
Здесь важно понять принцип: существует как бы две оптики. При одном способе восприятия, привычном, мы смотрим на объект, выделяя его на фоне, фиксируем наш взгляд охотника от точки до точки – это аполлонические тексты. Мы смотрим на пейзаж – допустим, это море, – и видим в первую очередь корабль, который бултыхается на волнах. И есть второй способ – когда мы смотрим на пейзаж и видим рябь на воде. Фон – это дионисийский взгляд на вещи.
Булат Минкин в своей пьесе «Базариада» пишет музыку повседневности – создает хор рынка в Казани, хор этот многоголосный, разноязыкий, полотно жизни.
«ХОР. Меня бу, ханская ничя сум тора сезнен? Ике йоз егерме сом. Бу эйбэт ул, бик эйбэт. Саубылыгыз, салават бул. Биримме берне? Свежая что ли колбаса? Бездэ товарлал постоянно свежий була, меня кара, сроклары айбэт. Ярый, эйдэгез бирегез. Алла ярдэм бирсен. Челнинская, алкоголь, пиво, напитки, вино, шампусик, чай с чабрецом. Бытовая химия, хозяйственная посуда, одноразовая посуда, в большом ассортименте, оптом и в розницу, магазин, вода, пельмени, колбасы, сыр. Че надо? А смотрите, харашо. Молочный, зеленый чай есть, в пакетиках. Молочный, зеленый, эта 15 рублей стоит, вот эта вадичка. Здравствуйте, можно, да, молоко, прям целую коробку, коробка, 12 штук, Рэхмэт, сезгэ рэхмэт. Чокопай и холс, сто дывяносто два рубля, говорите, чай, пожалуйста, с чабрецом».
В начале ХХ века русский авангард возродил дионисийский взгляд в живописи. Художники, изучая иконопись и лубок, восприняли принципы этих видов искусства и поменяли фокус – и фон перестал быть фоном. На картинах Казимира Малевича, Натальи Гончаровой, Ильи Машкова, Михаила Ларионова часто нет четкой границы между фоном и персонажем: важно все, каждая деталь на ковре жизни. Она, деталь, – главное действующее лицо, некий знак, бит информации. На картине Машкова «Портрет Евгении Ивановны Киркальди» два персонажа: сама Евгения Ивановна и китаянка, нарисованная на ширме, на фоне. Цикл «Времена года» Ларионова отменяет деление на фигуру и фон: главными выступают и фигуры (как маленькие так и большие), и текст, и сам массив однородных мазков – нет линии горизонта, структура картины представляет собой сложение пазлов, в которых и не может быть никакой иерархии, важен каждый из них.
Аполлон – это космос, Дионис – хаос, но структуры нужно обновлять, и в этом предназначение Диониса: такое искусство питает наш архитектурный набор, расширяет наши возможности жить и творить искусство. Мы соприкасаемся с новой энергией, питаемся от стихии Диониса – и тем самым возрождаемся и обновляемся.
