Он смотрел, как подходят фермер и его конопатая жена, прижимающая ребенка к груди. Они то и дело поглядывали не на ярла, а на стражников, стоящих возле дверей и наблюдающих, как последний младенец получает благословение. Когда пара остановилась перед креслом ярла, женщина сделала неуклюжий книксен, а мужчина поклонился. Однако мать не протянула Банрууду дитя, чтобы он поставил свой знак.
– Мы хотели бы поговорить с тобой без свидетелей, лорд, – прошептал фермер, сильно волнуясь.
Банрууд нащупал на поясе рукоять кинжала.
– Почему? – рыкнул ярл.
Женщина вздрогнула, но мужчина только понизил голос и наклонился к ярлу, выказав больше смелости, чем ума.
– Это ребенок рабыни, нашей служанки, и… и дитя… дитя – девочка, лорд, – произнес мужчина очень тихо, и Банрууд решил, что ослышался.
На лице фермера боролись неудержимая радость и страх.
– Оставьте нас, – подняв руку, велел Банрууд, обращаясь к своим людям.
Они сразу повиновались и поспешно вышли, закрыв за собой тяжелые двери. Им тоже выпал трудный день.
– Дайте мне ребенка, – потребовал Банрууд.
Он постарался смягчить выражение лица, изобразить заинтересованность, но сердце ярла стучало в груди, как барабан. Жена фермера подчинилась. Она с трепетным волнением протянула спящего младенца своему ярлу.
– Мы назвали ее Альба, – прошептала женщина.
Откинув одеяла, Банрууд размотал тряпицу, обернутую вокруг нижней части тела ребенка. Не сдержавшись, ярл охнул, но тут же прикрыл младенца и обвел взглядом пустой зал, словно у ворот стояла армия, готовая отобрать только что обретенное сокровище.
– Рабыня… ее мать… расскажите о ней, – велел Банрууд, баюкая на руках ребенка.
– Она из Истландии. Балфор привез ее в Сейлок из последней поездки. Она у нас всего четыре месяца. Ребенок был у нее в животе еще до прибытия сюда, хотя она умело прятала это. Мы не знали, что рабыня в тягости. Спала она с овцами. Ухаживала за ними. Ни один мужчина ее не захотел, поэтому она досталась нам, – объяснял фермер.
– Ясно, что какой-то захотел, – бросил Банрууд.
– Она никому не нравилась, потому что очень некрасивая, – влезла в разговор женщина.
Банрууд рассмеялся. Стоявшая перед ним жена фермера была невзрачная, толстая, с обветренными пунцовыми щеками и седеющими волосами, свисающими на широкий лоб. Не ей бы такое говорить. Услышав издевательский смех, женщина вспыхнула, но продолжила рассказ.
– У нее бесцветная кожа и волосы. Она белая, как снег… как привидение. Даже глаза бледные.
