Странный звук, выбивающийся из логики привычных звуков, отвлёк меня от размышлений, не позволив мне не то, что выработать решение, а даже проработать поле задач и подтекстов. А что за звук? Скрежет… Засова. Засов чуть сдвигается.
Казалось, кинжалы Лилии сами прыгнули в мои руки. Вытекаю из объятий женщины. В этот раз она не удерживала меня. Заспалась. Только вот… этот запах! Их крепкий сон вызван этим запахом. А я? И на меня почти не подействовало. Почти. Я же тоже задремал, расхандрившись. Медленно, чтобы не стукнуть каблуками, не скрипнуть досками полов, смещаюсь за дверь. Открывшись, дверь меня и прикроет.
Часть меня просто вопит, что это лиходеи, что их всех надо немедленно обратить в прах, «перемножить на ноль», «погасить», чтобы предотвратить угрозу гражданским – женщинам и детям. Потому как применение отравляющих газов – уже акт агрессии.
Но часть меня верит, что всё это – нелепые совпадения. Что запах этот и крепкий сон всех в комнате имеют какое-то естественное происхождение, а открывающийся засов – совпадение. Кто-то перепутал комнату и теперь спьяну искренне недоумевает – чё за нах? И кинжалом через щёлки сдвигает засов. Бывает же? Во что угодно поверю, лишь бы не верить, что все люди – скоты, весь мир – помойка, а светило – просто шар горящего газа в неосмыслимой дали от меня. Так не хочется убивать!
Дверь, тихо скрипнув, отворилась, как я и рассчитывал, закрыв меня.
– Хозяйка? – вкрадчиво спросил угодливый голос.
Ну вот! Говорю же – попутали!
– Готовы! – говорит другой голос. – Быстро шмонаем и – валим! Твоя – мелкая.
Всё! Они вынесли себе приговор. Больше в моей голове нет сомнений. Лишь размышление – что с ними делать? Кубометр праха в комнате – неэстетично. Дорогим мне людям придётся дышать этой грязью. Потому штык так и болтается на поясе. Кровь лить – тоже. Ещё и утром, спросонья, да с похмелья – испужаются. Да и тот самый, мрачный Я настаивает, что бить надо аккуратно, но – сильно. И не оставлять следов. Настаивает, что нет человека – нет и проблемы. Тем более вопросов.
Рукоять кинжала с бесшумного замаха опускается на основание шеи того, кто распоряжался – «шмонать и валить». Я счёл его старшим, а значит, более опасным. Второму я просто вгоняю нос в голову. И даже немного удивился. Откуда в этом тощем – кожа да кости – теле столько силы и скорости удара? Поднимая их за воротники – уже не удивился. Вспомнил, что я немного Бродяга, вспомнил, как я прыгнул тогда на несколько шагов, перелетев через насильника.
